— Хорошо, это мы еще выясним. К вопросу о преступлениях — почему вы, подходя к причалу у Зеленого Стана, не послушались указаний работника милиции, то есть моих? Почему не вернулись, даже несмотря на предупредительные выстрелы?
Гусь поднял глаза: в круглых светлых зрачках не отражалось сейчас никаких чувств.
— А откуда я знаю, что вы работник милиции? — Он моргнул.— Вы в штатском, кто вы, на вас не написано. Я себе тихо спокойно шел, хотел пристать, вдруг смотрю — выбегает человек, пистолью машет. Места тут, сами знаете, глухие. Пулю-то кому хочется получать? Любой бы на моем месте испугался.
— Хорошо, допустим. Тогда почему вы стреляли в человека, который пытался задержать вас на реке? Этот человек здесь хорошо известен, он бакенщик. Почему?
— Ни в кого я не стрелял.
— Стреляли. И этот человек сейчас ранен.
— А из чего мне стрелять? Не из чего, сами видите, оружия при мне нет. Бакенщик же действительно в меня из ружьеца саданул, хорошо, я на дно лег, он промазал.
— Пистолет же у вас был, вы его только что выбросили,
— Не выбрасывал я ничего. Говорю — это был камень.
— Значит, бакенщика вы ранили камнем?
Гусев усмехнулся:
— Шутите. Не знаю я ничего. Кто ранил вашего бакенщика, почему — ваша забота.
— Наша, говорите, забота...
Не спуская с Гусева глаз, Косырев присел. Осторожно подобрал с земли прутик. Гусь с беспокойством следил за ним. Спросил, облизав губы:
— Что это вы?
Косырев воткнул а сухую песчаную почву прутик. Попробовал, хорошо ли держится. Встал.
— Ничего, Гусев. Просто воткнул прутик, чтобы лучше заметить место. Правда, у меня и так память хорошая, Да и следов тут хватает. От одного катера, смотрите, какая борозда. Думаю, при серьезной работе водолазы найдут пистолет, Никуда он не денется. А теперь — руки за голову. Ну!
Гусев медленно заложил руки за голову.
— Повернуться.
Гусев повернулся.
— Идите к катеру. Но медленно! Каждый шаг по моему счету! Раз! Стоять!
Гусев сделал шаг.
— Два! Стоять!
Гусев сделал второй шаг.
— Правильно, Гусев. Теперь так и идите, по счету. Любое изменение движения, а также непослушание буду считать попыткой к бегству. Три! Четыре! Пять! Шесть!
Делая каждый шаг медленно, на счет, Гусев приблизился вплотную к катеру. Косырев подошел к воде, встал за ним.
— Нагнитесь и сдвиньте катер в воду.
Гусев нагнулся, взялся за борт. Корма катера с подвесным мотором была уже в воде: Гусев, напрягаясь, сдвинул лодку в воду до конца. Выпрямился.
— Повернитесь спиной.
Гусев повернулся. Косырев, продолжая держать его на мушке, сел в катер, взялся одной рукой за румпель.