Вельский появился рядом с ней словно черт из табакерки. Бледней чем обычно с перекошенным от ярости лицом.
— Что сучка, думала избавилась от меня?? — наклонился он над девушкой. Капли слюны вылетали из его рта после каждого слова, покрывая лицо Эсперы тонким слоем.
— Тварь недотраханная. Я тебя сгною здесь. Ты с голоду подохнешь. — Виктор с трудом сдерживал рвущуюся наружу ярость. Ему хотелось придушить эту поганку. Его бесили ее спокойные глаза и полное отсутствие страха на лице. Проклятая Тьма, это она ей дала сил терпеть, это она позволяет переносить пытки и не сдаваться. Ненависть, и страсть, вот что чувствовал он к этой девушке.
— Слушай меня внимательно, — шипел Вельский. — Санаторий закончился. Тебя сегодня перетащат в подвал. Никаких служанок там не будет. И кормить тебя тоже не будут. Кормить тебя буду только я. Я сам. И только после того, как ты будешь умолять меня трахнуть твой кусачий ротик. Итак, ты все поняла? Сперва я трахаю твой рот, потом ты ешь. Нет минета, нет еды. Я сломаю тебя, шлюха. Ты еще будешь умолять меня взять тебя. Иначе сдохнешь.
Виктор выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Эсперанца поняла, что готова умереть. Сама себя она этому подонку не отдаст. Лишь бы сил хватило убить себя…
Тихо заскрипела дверь и Лия тенью проскользнула в спальню Эсперанцы.
— Девочка, тебя скоро придут забирать. Из подвала мне тебя не вытащить.
— Я не могу пошевелиться… — разбитые губы не давали говорить. — И раны не заживают. Что-то случилось с моей защитой.
— Эспе, я ходила в Храм Пресветлого. Служитель дал мне средство. Попробуешь его выпить? Оно должно снять действие наркотика.
— Не знаю даже. Я ведь поклоняюсь Тьме. Будет ли польза-то…
— А у тебя выбора нет, девочка. Пей — и она вылила в рот девушке содержимое маленькой глиняной бутылочки. Горячая волна пробежала по телу от макушки до кончиков пальцев. Эсперанца подняла руку и от нахлынувшей радости на глаза выступили слезы.
Лия подала трикотажные брюки и водолазку, надела на ноги Эсперы мягкие тапочки на резиновой подошве. Помогла встать и укрыла сверху плащом с капюшоном точно таким же, как и нее самой.
Идти по дому Вельского было страшно, очень страшно. Лия, поддерживая слабую Эсперанцу, пыталась заглянуть вперед, чтобы не натолкнуться ни на кого. Они медленно спустились по черной лестнице в помещения обслуги и попытались незаметно выйти из дома. Осторожно и незаметно, закутавшись в плащи, они крались по коридору, когда дверь из кухни отворилась и оттуда вышла Иветт в очень раздраженном виде.