И несмотря на все это, оставить бойца безнаказанным Бану не могла – недопустимо, когда солдат находится там, где быть ему не полагается.
Лампа наполовину выгорела, когда вернулся Юдейр с каким-то снадобьем. Бану, не отводя от огня глаз и не дав мальчишке ничего объяснить, проговорила:
– В отличие от меня, Юдейр, ты все минувшие восемь лет прожил здесь, в Ясе. Возможно, ты можешь мне объяснить, почему и за что мы воюем?
Юдейр приблизился, поставил лекарскую склянку на стол и спросил:
– О чем вы, госпожа?
– Я вернулась домой меньше года назад. Отец сказал мне: «Бери меч и веди людей», – и я подчинилась. Вроде как таны вздумали сводить давние счеты, коль уж власть им не препятствует. Стоило воспользоваться случаем, к тому же я отлично понимала, что не могу не показать себя в войске, будучи наследницей отца. Люди не склонны воевать за тех, о ком ничего не знают. Поэтому я здесь. Но я представления не имею – почему здесь другие? Почему где-то в центре Яса сидит Сабир Свирепый и еще где-то – его бастард? Нет, у меня, конечно, есть пара соображений, но если я права, то совсем уж становится неясно, зачем во все это дерьмо влез, например, Маатхас? Или ты. За что ты воюешь, Юдейр?
Оруженосец отозвался далеко не сразу. Наконец прочистил горло и негромко, почти тихо ответил:
– Я обязан вашему отцу, госпожа, всем, что имею. Я с самого начала знал, что пойду за ним, куда и когда он скажет. И сейчас я особо признателен ему за возможность служить вам – за вами я пойду даже дальше, – усмехнулся юноша, но Бансабире не передалось его веселье, и Юдейр, смутившись, вновь стал серьезным. – Ну и потом, многими движет месть. Не стоит недооценивать старые счеты, тану. Не стоит недооценивать горе обычных солдат, их матерей и жен. Почти никогда народ не поднимается так единодушно, как перед лицом общей обиды. Я слышал, тану Яввуз, первая жена Сабира Свирепого, погибла у вас на глазах. Разве вы, – с нажимом произнес оруженосец, – не хотите отомстить за мать?
«Хочу, – мысленно усмехнулась Бану. – Он все правильно говорит: я ведь и с Гором пошла только для того, чтобы научиться убивать врагов. Поганых Шаутов в первую очередь, и всех остальных, кто встанет на дороге, заодно с ними. Да, пожалуй, не стоит забывать об этом. Спасибо, Юдейр, теперь я знаю, что ответить Рамиру».
Не меняясь в спокойном лице, Бансабира произнесла:
– Безусловно, за свою мать я прирежу каждого Шаута, которого найду. Но не следует закрывать глаза на то, что она была дочерью Сиреневого дома Ниитас, и мой дед не особо спешил нам помочь, пока мы, убегая от алых, прятались в укреплениях среди холмов в его землях. Если бы не проблемы Идена Ниитаса с Луатарами, он бы давно плюнул на родство и вонзился или мне в спину, или отцу в горло.