Стены города давали ощущение надежности. И вместе с тем всегда нашептывали Бану: «В кольцо осады могут взять и тебя».
Юдейр тайно радовался, что вновь мог спокойно находиться при госпоже. Ничто не напоминало о не столь давнем инциденте, когда оруженосец хватил лишнего. Теперь блондин ни одним поступком или словом не вызывал сомнений Бану и извинялся почти так же часто, как в самом начале службы.
В четвертую ночь после взятия города в покои Бану постучали. Бансабира не спала – ей заведомо дали знать об этом визите, и успела вовремя отослать от дверей стражу.
– Как ты служишь Ей? – спросила Бану.
– Воздевая сталь, – ответили из-за двери.
Голос Бану опознала сразу и улыбнулась.
– От кого ты получил свою?
– От того, кто в известных стенах зовется Мастером Фатаиром.
Открыла дверь.
– Да благословит вас Кровавая Мать, тану, – сказал Рамир, по обыкновению укутанный в черное. Вслед за ним четверо подручных ввели фигуру в плаще с мешком на голове. Пропустив пришельцев в глубь комнаты, Бану подошла к пленнице и сорвала мешок. Оглядев избитое женское лицо под волосами цвета альмандинов (ей кажется, или кроме природной краски в волосах женщины – запекшаяся кровь?), перевела взгляд на Рамира.
– Даже так.
– Она отчаянно сопротивлялась, – отозвался Рамир. – Как и ожидалось. Буйная девица.
– Девица ли? – иронично хмыкнула Бану, сверкнув глазами. Рамир понимающе отвел взгляд. Танша продолжила куда серьезнее: – Не жалеешь?
– Вы же знаете, мужчины могут любить только тогда, когда не ограничивают их свободу.
– Женщины тоже могут любить только так. Все остальное вряд ли можно назвать любовью. – Выглянув в окно, танша громко крикнула: – Немедленно пришлите ко мне Раду.
Вскоре глава отряда охраны был в дверях.
– Закрой с этой стороны, – велела Бану, игнорируя удивление мужчины. Помощников Рамира танша попросила выйти, а вот пленницу Рамир держал, как собаку, на поводке. Руки у нее были связаны, и, судя по ободранной в кровь коже на запястьях, довольно давно.
– Я ведь могу тебе доверять, Раду? – посмотрела прямо в глаза, подумав: «Ты ведь завидуешь Юдейру?»
– Конечно, тану! – Раду не уловил, к чему вопрос.
– И ты готов взяться за самую сложную и ответственную работу? – «И ты хочешь быть для меня ценнее, чем Юдейр?»
– Разумеется.
– В таком случае у меня есть для тебя поручение, о котором никто не должен знать, и в особенности – мой оруженосец.
Раду кивнул, едва не икнув от удивления: а этот тут при чем?
– Приказывайте.
– Итак, – развела она руками, указывая на гостью. – Сцира Алая, младшее дитя тана Шаута и его единственная земная дочь. Об ее нахождении в моем лагере знаем только мы. Так и должно остаться до поры до времени. Когда придет срок, я обнаружу ее, а до того – Сцира Алая твоя личная пленница. Она должна быть жива, цела и невидима.