Он вопросительно посмотрел на Констанцу. Та мотнула головой: желание вымыться, почувствовать своё тело чистым, пересилило голод: — ой, я бы сначала в баню, а потом ужинать…
— Хорошо, — Ален шлёпнул ладонью по столу, — давай так, сначала пойду я, потому что там очень жарко, а потом вы с Джен. Согласна?
****
Гости, чисто вымытые, распаренные, сидели за столом, на который радушная хозяйка водрузила здоровенную чугунную жаровню, полную мяса, тушённого с картошкой и приправами из сушёных душистых трав. У Констанцы закрывались глаза, так сильно она хотела спать. За печкой, на верёвке, висело их с Аленом выстиранное бельё, а сами они сидели, наряженные в старые, вылинявшие, но чистые хозяйские одёжки. Девушке Джен дала своё платье, которое, как она пояснила, лежало в сундуке со времён её молодости. Платье было ужасно велико, но Констанца подвязала его бечёвкой, а рукава подогнула. Зато оно пахло чистотой и пижмой, которой проложены вещи, чтобы в сундуке не завелась моль.
Наёмнику досталась старая мужская рубашка, которую Джен носила вместо блузки и такие же старые лёгкие штаны из грубого полотна. Все эти вещи также были извлечены из сундука, потому что давно вышли из обращения.
Констанца, сидевшая напротив Алена, обратила внимание, как натянулась на широкой груди ветхая рубашка, как горделиво посажена его голова на крепкой шее, как чётко очерчен подбородок и жёсткая линия рта. Наконец-то промытые чёрные волосы отливали синевой. В живых, блестящих чёрных глазах искрился смех: — Констанца, ты меня так разглядываешь, что я подумал: может, ты меня не узнала, когда с меня корка грязи смылась?
Констанца смутилась. Ей показалось, что его глаза смотрят на неё ласково, обволакивая всю её тёплой заботой и нежностью. Джен, глянув на них, понимающе хмыкнула, сказала: — жениться тебе давно пора, Ален. Жена — то не позволила бы по королевству месяцами болтаться.
Продолжая смотреть на Констанцу, Ален задумчиво сказал: — пожалуй, я с тобой впервые согласен, Джен.
Сердечко Констанцы встрепенулось. Оказывается, он не женат! И невесты у него нет! Предательский румянец заливал щёки, она не знала, куда девать глаза. Подняв взгляд на наёмника, увидела, что он продолжает смотреть на неё, но при этом ещё и улыбается. Широко, открыто, а в глазах… Окончательно смутившись и покраснев так, что, казалось, даже тело горит, Констанца торопливо выскочила из-за стола и, сбивчиво пробормотав слова благодарности, пошла к кровати. Ей предстояло спать с Джен, но постель была столь широка, что она не боялась, что хозяйка придавит её во сне своими обширными телесами.