быть разрушенной. Я хочу, чтобы ужас адского осознания лишь собственного осознания прекратился.
Я облажалась.
Бэрронс, может, и достучался до меня однажды, спас меня от Синсар Дабх, но тогда я все еще контролировала собственное тело, а Книга была заперта и не открывалась. Теперь он никак сюда не попадет, не минует психопата, держащего меня в заключении. Я чувствую силу Синсар Дабх. Она непостижима. Уродливая, извращенная, ненормальная, жаждущая и огромная как сам Король Невидимых. Она выскребла меня из каждого уголка и щели моего тела, украла его у меня, и я ничего не могла сделать, чтобы помешать ей. В те краткие моменты контакта, которые я ощущала, я тоже была психопатом — ее прикосновение было осязаемым злом, столь поглощающим, что я была осквернена одним ее присутствием. Она сильнее меня. Более сосредоточенная, ведомая невероятной яростью и столь же непостижимой злобой. Я кажусь простой мышкой в ее доме.
Я помню ночь, когда материальное воплощение Книги едва не заставило Бэрронса пойти на попятную. Тогда я единственный раз видела, как Иерихон Бэрронс отступает. Он бежал по улицам Дублина прочь от врага.
Моя сенсорная депривация абсолютна. Как будто мира вообще не существует. И насколько мне известно, его и правда не существует. Насколько мне известно, Синсар Дабх уже К'Вракнула его. С помощью моего тела.
Ужас — прожорливая штука, он поглощает тьму вокруг меня. В считанные секунды он поглотит и меня.
Чем бы я ни являлась, я заставляю свою сущность… сделать паузу. Имей я физическое тело, я была бы неподвижно стоящей женщиной, искореняющей эмоции, сосредотачивая на проблеме чистый интеллект. Даже лишенная собственного тела я существую. Этого достаточно. Это начальная точка. Я начинаю думать, что все то плохое, что случилось со мной за прошедший год — это лишь экспресс-курс вселенной по пробуждению меня, чтобы я встретилась с этим лицом к лицу. Кстати о сжатом курсе. Чего я только не перенесла?
Это всего лишь еще одна проблема. Каждая следующая всегда кажется крупнее и непреодолимее предыдущей. Ничего нового.
Я не уступлю ни частицы своего существования безумной панике. Здесь, где нет ничего, я — это что-то, и этого достаточно: выбор.
Я выберу что угодно вместо страха.
Ярость — это топливо. Ярость — это бензин. И Риодан был не совсем прав — потому что ярость, использованная как оружие, с сосредоточенностью, с целью и умением — это еще и чрезвычайно полезная энергия. Злость способна совершенствовать, очищать, прояснять.
Кроме того, здесь нечему гореть, кроме меня самой.