— Пойдём, — пожала я плечами. — Только, чур, уговор: коня моего не трогать! Нельзя же, в конце концов, одну конину есть, это для организма вредно!
— Не очень-то и хотелось, — махнул волк хвостом. — Это у меня служба такая, а раз я ушёл, то могу и зайцев половить.
Идти стало веселее, но ближе к вечеру я вдруг вспомнила, что на завтрак съела только один довольно черствый пирог и выпила всего одну чашку чая. Да и ту без сахара.
— Неплохо бы пожевать чего-нибудь, — сказала я Конраду. — На этот случай никаких заклинаний не предусмотрено?
— У тебя дудочка есть, позови дичину какую-нибудь и зажарь! — ответил Кондрат.
— Слушай, ты за кого меня принимаешь? — возмутилась я. — Я что, изверг? «Гринписа» на вас нет! И потом, жарить у меня не на чем. и соли нет.
— Чего это вы вопите на весь лес? — спросил волк, выныривая из кустов и облизываясь до самых глаз. — Ох, зайцы тут хороши!
— О том и речь, — каркнул Кондрат. — Василисе нашей тоже поесть надо.
— А я тут избушку какую-то заприметил, — обрадовался волк. — Никого нету, только на столе каравай хлеба лежит и кувшин воды стоит.
— Подожди, подожди! — перебил ворон. — Избушка не на курьих ножках?
— Нет, обычная. К бабе-яге я б один не сунулся! Что я, совсем дурак, по-твоему?
— Ага. А крыша красной соломой крыта, и ставни тоже красные?
— Точно, — подтвердил волк. — А ты чего, за мной летал? Смотри, Кондрат, ты мне друг, но следить за собой я не позволю!
— Идёмте-ка отсюда поживее, — сказал ворон мрачно. — Это избушка Лиха Одноглазого, вишь, гостей заманивает… Шиш ему!
— Но есть-то хочется, — продолжала я вредничать.
— Терпи! — оборвал Кондрат. — Думать надо было, когда из дома натощак уходила.
— Эх, сейчас бы скатерть-самобранку, — вздохнул волк. — Я один раз видел, там такие поросята жареные! А рябчики!.
— Сволочь! — с чувством сказала я. — Не трави душу!
— Да тише ты! — оборвал Кондрат. — Едет кто-то! Ну-ка, все в кусты…
Мимо с топотом проскакал здоровенный мужик на белом коне. Я его толком не разглядела, но одет был всадник во всё белое, а сам сильно смахивал на альбиноса.
— Посидим, подождем, — сказал волк. — Я ещё кого-то слышу.
На тропинку перед нами выскочил всадник на огненно-рыжем коне, в красной одежде и с красным, как с перепоя, лицом, и тут же исчез.
— Кто это? — изумилась я. — Ни фига себе типусы по заповедным русским лесам таскаются. То альбинос, теперь вылитый индеец краснокожий! Вернее, краснорожий.
— Это бабы-яги слуги, день белый и солнышко красное, — весело пояснил ворон. — Они нас не тронут. Они вообще тихие, даже не разговаривают, мычат только.