— Скотина! Катись хоть к черту! Ты еще плохо меня знаешь…
— Поехали, Мишка, — бросил другу Борис. — Это уже город, она спокойно доберется сама.
— До свидания, Ляля, — трогаясь с места, сказал Миша.
— Да пошел ты!.. — огрызнулась она, хлопнув дверцей.
— Я пошел, — и газанул прочь, а то вдруг Борькина жена передумает, через пару минут отер пот со лба. — Уф… Не женюсь, не-не. Чуть дверцу не оторвала! А машина новая, отец с матерью последние бабки за нее отдали. Эй, чего задумался?
— Настроение испортила, — доставая телефон, проворчал Борис. — Она чего бесится? Что я ее бросил, а не она, понимаешь?
— Еще бы не понимать. Лялькины перепады настроения до дурдома доведут, она же непредсказуемая. Только что мяукала, как кошечка, тут же огрызается, как зверюга. Ты сказал, уезжаешь… а куда?
— Откуда прилетел — в Германию. Поехал проконсультировать и решил воспользоваться случаем, показал свои разработки. Ими заинтересовались и предложили поработать там. Я дал согласие только потому, что здесь внедрить их не светит, шеф так и сказал: не надо парить мне мозг, не до тебя. Ему не до новых идей! Старый осел. Если бы он был специалист, уловил бы будущую выгоду, мир-то вперед несется, а он так… руководитель, ни хрена не понимающий в том, чем руководит, потому отстает от передовых тенденций. Да, Мишка, не вздумай проболтаться Ляльке, что я еду работать в Германию.
— Да ты что! Я могила! — заверил Михаил.
— Ага, могила, — хохотнул Борис. — Общедоступная.
— Борь, я не виноват, это она обвела меня…
— А я про что! Она способна тебя на ленты порезать, а ты этого не заметишь. Прошу как друга… лучше не встречайся с ней, иначе она залезет ко мне в чемодан и контрабандой переберется в Германию, а мне наступит конец.
— Сказал же…
— Тише! — шикнул Борис. — Алло!.. Привет, я приехал…
Михаил покосился на него и не мог сдержать улыбки, видя счастливую физиономию друга.
* * *
Пауза была долгой, но после нее Галина ничего нового не сказала, только то, что Майя без нее поняла:
— М-да… Это нехорошее послание.
Все это время, забравшись с ногами на диван, она держала лист и, кутаясь в теплый халат небесного цвета, смотрела на пять слов, которые были написаны и в первом письме.
Галина снова задумалась, потирая длинным пальцем с аккуратным маникюром под нижней губой, а гостье не сиделось. Гостья двинулась бесцельно ходить по огромной гостиной, обставленной мебелью в стиле Людовика XV, Майя предпочитала минимализм и конструктивизм. Все эти шкафчики белого цвета с золотыми финтифлюшками и на витиеватых ножках, диванчики в цветочек, статуэтки рококо, по мнению Майи, бесполезная пыль столетий. Каждому веку соответствует свой стиль, отражающий время и нравы людей, он и должен главенствовать. Вот и чашка с кофе в руке Майи такая же витиеватая, как ножки шкафчиков, хотя чашки пусть будут, они тонкие и невесомые, приятные на ощупь.