— А что еще скажете? Особые приметы есть?
— Слушайте, мне легче нарисовать ее.
— Милый! — произнесла с благоговением Ксюша, приложив ладони к своей пышной груди. — Сделайте одолжение! А мы вам заплатим.
— Да не стоит… — смутился парень, идя к полкам.
— Нет-нет! Заплатим, заплатим!
— Сангина вас устроит? — спросил Гарри.
— Конечно! Нас любой материал устроит, с каким вам легче изобразить покупательницу. Майка, пссс! — Когда подруга наклонилась к ней, Ксюша шепотом спросила: — У тебя деньги есть?
— Есть, есть, — заверила Майя также шепотом. — У меня полно денег, от сережек остались…
— Я про наличные! Нужно щедро расплатиться, чтоб мальчик не жалел о потраченном на нас времени.
— Наличных тысяч пять-шесть…
— Надеюсь, этого хватит.
Обе алчно уставились на парня, не смея глубоко дышать и даже не моргать, чтоб не спугнуть капризное вдохновение. А он, сидя на простой табуретке, которую вытащил из-под стола, держа папку на колене, быстро черкал кусочком, похожим на мел, только коричневым. Иногда из картонной коробки брал другой кусочек, снова черкал… черкал…
Прошло не менее двадцати минут, Гарри отложил папку, а с рисунком подошел к женщинам. Ксюша взяла и ахнула:
— Здорово! Полутона, тени… Встречу на улице — точно узнаю. Так она в очках? У нее минус или плюс?
— Ни то ни другое, — ответил художник. — Не знаю, зачем она нацепила очки, они ей не нужны, это простые стекла.
— Хм! Вы очень наблюдательный.
— У меня тренированная память, — скромно сказал он. — Я не пишу с фотографий портреты, только по памяти или с натуры. А рисунок — это основа, меня так учили.
— Хорошие были у вас учителя, вам повезло, — заметила Ксюша. — А без очков вы смогли бы ее… достоверно изобразить?
— Конечно. Вам сейчас?
Она лишь кивнула утвердительно и перевела счастливые глаза на Майю, которая сжала ей плечо, тоже радуясь собственному везению. Прошло еще двадцать минут, и второй портрет очутился в руках Ксении, но уже без очков. Не глядя на Майю, она протянула к ней кисть:
— Дай твой кошелек.
Получив его, Ксюша вынула все купюры, к ним добавила свои купюры, все, какие нашлись из крупных, и протянула парню:
— Это за вашу работу.
— Что вы! — отступил на шаг Гарри. — Рисунки столько не стоят.
— Миленький, никто не знает, что и сколько стоит на самом деле. Для нас эти работы бесценны, а в будущем… не исключаю, что они станут бесценными для всего человечества. Спасибо, дорогой.
Двор, окруженный трехэтажными зданиями начала девятнадцатого века, смотрелся меленьким оазисом в пустыне: здесь было море растительности, что создавало особый микроклимат. Вьющийся дикий виноград оплел не только беседки, но и здания, клумбы пестрили угасающими цветами, разнообразных кустарников росло слишком много, чтобы утверждать, будто все это богатство растет из земли, а не в навесных контейнерах. И денек теплый, не хотелось лезть в автомобиль, ехать по городу и дышать выхлопными газами. Да и поделиться мыслями друг с другом приспичило.