Хроники Маджипура. Время перемен (Силверберг) - страница 180

Вроон тревожно переглянулся с товарищем.

— Госпожа, — сказал высокий, — вы ошибаетесь. Меня зовут Елакон Морц, а моего друга — Тануз.

— Сейчас, может быть. Но в вашу бытность в Велатисе вас звали по-другому. Вижу, вы сменили мошеннические проделки на обычное воровство.

Расскажите-ка мне, сколько еще наследников Ниссиморн Проспект вы отыскали, прежде чем остановиться?

Теперь в их глазах читалась откровенная паника. Они, казалось, прикидывали шансы прорваться к двери мимо людей Иньянны, но это было бессмысленно, тем более, что стража Галереи заметила происходящее и собралась у выхода снаружи.

— Мы честные торговцы, госпожа, — сказал низенький дрожащим голосом.

— Вы неисправимые мерзавцы, — отрезала Иньянна. — Посмейте только еще раз сказать, что я вас не знаю, и я отправлю вас на каторжные работы!

— Госпожа…

— Говорите правду, — предупредила Иньянна.

— Мы признаем обвинение. Но это было давно. Если мы оскорбили вас, то готовы полностью возместить убытки.

— Оскорбили? — Иньянна расхохоталась. — Скорей уж сослужили великую службу. Я вам только благодарна. Я, Иньянна Форлэйн, лавочница из Велатиса, которую вы надули на двадцать ройялов, по воле Дивин стала Иньянной из Ни-Мойи, владелицей Ниссиморн Проспект. — Она кивнула стражникам: — Отведите эту парочку к прокторам и скажите, что доказательства я представлю позже, но прошу отнестись к ним снисходительно — месяца на три исправительных работ или что-нибудь подобное. Потом я возьму их к себе на службу. — Она махнула рукой, мужчин увели, а Иньянна повернулась к хозяину лавки. — Я сожалею о происшедшем. Значит, эти резные гербы города стоят десять ройялов за штуку? А что вы скажете о тридцати ройялах, если добавить резьбу вот по этим кругам…

Из всего, что узнал Хиссуне, история Иньянны Форлэйн больше всего тронула его сердце. Отчасти потому, что жила она в его время, и мир ее не казался таким чуждым, как мир художника или Тесме. Но главная причина заключалась в том, что чувства Хиссуне были созвучны чувствам современницы из Велатиса, поскольку и та начинала практически с нуля, лишившись почти всего, но тем не менее, достигла могущества, величия и богатства. Старая истина: Дивин помогает тем, кто помогает себе сам, а Иньянна своими делами, вернее, отношением к делам, внушила уважение. Конечно, счастье ей улыбнулось — она привлекла внимание нужного человека в нужный момент, но разве у других не может быть так же? Во всяком случае, Хиссуне, сам оказавшийся в нужное время в нужном месте, когда Лорд Валентин несколько лет назад скитался по Лабиринту, верил в это. Но мог ли он рассчитывать на что-нибудь выше места писца? Да! Пусть ему уже восемнадцать и, кажется, поздно делать карьеру — перед ним пример Иньянны Форлэйн. Разве Лорд Валентин, прибывший в Лабиринт, не может в любую минуту послать за ним? Он может вызвать его и сказать: «Хиссуне, ты уже достаточно послужил в этом грязном месте. Хочешь жить у меня в Замке?». Разумеется, да, но он пока не слышал подобных предложений от Коронала и вряд ли услышит. Несмотря на свою богатую фантазию, он никогда не тешил себя несбыточными мечтами, а потому продолжал выполнять свою работу и осмысливать то, познал в Считчике Душ, а потом принялся искать в хранилище запись Лорда Валентина. Это была наглость. Хиссуне понимал, что опасно искушать судьбу: он бы не удивился, если бы вспыхнул свет, зазвенела тревога, стража схватила юного наглеца, непочтительно проникшего в душу самого Коронала. Поэтому больше всего его удивило, что механизм выдал ему запись Лорда Валентина, сделанную очень давно. Хиссуне не колебался…