Он решил, что это воображение, взбудораженный соком фруктов.
Пылал костер. Стало прохладнее, и они сбились в кучку, тесно прижавшись друг к другу все трое, и что сначала было вполне невинным, перестало быть таким. Пока они сидели так, Валентин обратил внимание на глаза брата — тот ему подмигнул, как бы говоря: «Мы мужчины, брат, и нынче ночью получим удовольствие».
Валентину приходилось делить женщин с Элидатом или Стасилейном во время веселого кувыркания втроем в постели для двоих, но никогда — с Вориаксом, таким сознательным, таким благородным, что всегда восхищало Валентина.
Чиселдорнская ведьма сбросила свои кожаные лоскуты и показала свое гибкое тело в свете костра. Валентин опасался, что плоть ее покажется отталкивающей, поскольку она была немного стара для него, но теперь видел, что подобные опасения глупы и объяснялись только его неопытностью — она показалась ему прекрасной сейчас. Он потянулся к ней, наткнулся на руку Вориакса у нее на бедре и игриво шлепнул по ней, будто смахивая насекомое.
Братья рассмеялись, и в их глубокий смех вплелся серебристый смех Тэнанды, и все трое повалились на росистую траву.
Валентин никогда не знал такого неистовства, как той ночью. Какой бы наркотик ни заключался в соке пинглы, своим действием он освобождал от всех запретов и дарил неистощимую энергию; с Вориаксом, видимо, происходило то же самое. Ночь превратилась в ряд обрывочных образов, не связанных между собой. То он лежал, с головой Тэнанды на коленях и поглаживал ее волосы, пока женщину обнимал Вориакс, и со странным удовлетворением слушал их смешанное прерывистое дыхание, то покоился меж бедер ведьмы, а Вориакс был где-то рядом, но он не мог сказать где. То Тэнанда вдруг оказывалась между ними, лежа животом на одном, пока второй наваливался на нее сверху, то они бегали по речке, плескались и хохотали, а потом бежали греться к костру, и вновь занимались любовью: Валентин и Тэнанда, Вориакс и Тэнанда, Валентин, Тэнанда и Вориакс, и плоть просила плоти до тех пор, пока серый предутренний свет не развеял мрак.
Все трое проснулись, когда солнце пылало высоко в небе. Многое из случившегося ночью исчезло из памяти Валентина, но как и Вориакс, он был свеж и бодр. А улыбающаяся обнаженная ведьма лежала между ними.
— А теперь, — предложила она, — может поговорим о ваших судьбах?
Вориакс издал тяжкий вздох и закашлялся, но Валентин быстро сказал:
— Да-да! Можешь пророчествовать.
— Помогите мне собрать зерна пинглы, — попросила она. Они были разбросаны повсюду — блестящие, черные орешки с красными пятнышками на кожице. Валентин собрал с десяток, и даже Вориакс подобрал несколько. Они отдали зерна Тэнанде, тоже набравшей с пригоршню, и она принялась катать их в кулаках и бросать на землю, словно игральные кости. Пять раз она бросала их, подбирала и бросала снова. Потом собрала в сложенные ладони и вывела ими круг, а оставшиеся выложила внутри круга и долго всматривалась в них, показавшись вдруг Валентину сразу постаревшей.