Фьордина Нильте зло прищурила глаза и настолько поджала губы, что они совершенно пропали, а рот превратился в тонюсенькую щель, но промолчала и даже демонстративно уставилась в противоположную от фьордины Берлисенсис сторону. А вот фьорд Суарес ждал моего ответа.
– Конечно, я согласна, – ответила я. – Я же сама предложила. Было бы жестоко подвергать фьордину лишним неудобствам.
– Благодарю вас, фьорда Венегас, – вежливо сказала фьордина Берлисенсис.
Капитан Суарес открыл перед ней дверь, так и держа в руках трость и выломанную из нее часть, бабушка Бруно поблагодарила его легким кивком и покинула гостиную. Сыскарь направился за ней.
– А меня будут допрашивать? – спросил Бруно ему вслед.
– Конечно. Но для нас вы не особенно полезны, – обернулся Суарес. – Вы же под приворотом были, воспринимали все через него. А вот из отдела черной магии с вами непременно захотят побеседовать. Возможно, вам потребуется какая-то восстановительная целительская услуга.
– Я прекрасно себя чувствую, зачем мне нужны какие-то целители?
Капитан Суарес ему не ответил, отвернулся и плотно прикрыл за собой дверь. В гостиной нас осталось пятеро. Бруно недовольно посмотрел по сторонам, затем откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Разговаривать хоть с кем-то он не собирался, хотя, как я поняла, с Даниэлем они были прекрасно знакомы. С фьординой Нильте, впрочем, тоже. Но вот с ней, похоже, никто знакомством не гордился.
– Какая необыкновенно красивая напольная ваза рядом с Бруно, – внезапно восторженно сказала она. – Синьский фарфор, не так ли, Патрисия?
– Да, – немного растерянно сказала я, не понимая, при чем тут вообще какая-то ваза.
– Я прекрасно разбираюсь в предметах искусства, – высокомерно заявила фьордина Нильте. – Общение в высоких сферах даром не проходит.
Она высокомерно тряхнула головой и огляделась, чтобы проверить, насколько нас поразила ее осведомленность. Но мы ничем ее не порадовали. Бруно изображал спящего. Даниэль молчал, сосредоточенно размышляя о чем-то своем. Андрес… что делал Андрес, я не представляла. Мне было ужасно стыдно, я не могла даже смотреть в его сторону. Когда заговорили о привороте, я даже на миг не засомневалась, с чьей он был стороны. Боги, как мне теперь смотреть ему в глаза? Он стоял за моей спиной, и казалось, я чувствую его каждой клеточкой собственного тела. Повернуться сил я не находила, хотя и представляла, каково ему – ведь его второй раз чуть было не обвинили в том, чего он не делал.
– Сначала я хотел обидеться, и очень, – внезапно сказал за моей спиной Андрес так тихо, что и я его едва слышала. – Но потом подумал, что если ты решила, что я тебя приворожил, значит, ты ко мне что-то чувствуешь.