Марк сдержал слово и теперь днями напролет натаскивал молодого парня до изнеможения, в надежде, что тот хоть чуть-чуть приблизиться к тому уровню, на котором была Эмили каких-то две недели назад.
Нечестно.
Несправедливо.
Она потеряла аппетит, почти никуда не выходила, ни с кем не общалась, плохо спала. Слабым утешением было то, что Марк не вышвырнул ее из оркестра, а дал что-то наподобие отпуска. Правда Эмили не знала: заслуживала ли она этого. Временна ли эта потеря способности играть или нет – также не удосуживалось ответа. Не раз она пыталась практиковаться в номере, но бесполезно – инструмент стал для нее чужим.
Часами Эмили неподвижно лежала, устремив взгляд в пустоту. От безысходности часто кричала в подушку. Не следила за внешним видом. Превратилась в свою же блеклую копию.
***
Что-то было не так. Она ощущала это внутри.
Задержка.
Для нее было полно причин: от сложного перелета до чудовищного стресса, но ужасные сомнения уже забронировали местечко в сознании. Она ведь так и не купила таблетки! Даже не подумала об этом, когда вернулась в США!
Она сидела на крышке унитаза и неотрывно вглядывалась в небольшое окошко прибора, что держала в руках.
Когда появился результат, ей хотелось закричать, но вместо этого она лишь горько зарыдала, вертя головой по сторонам в надежде, что это – неправда, что глазам мерещится.
Нет. Все было так, как есть.
Со злости она швырнула тест на беременность. Тот, столкнувшись о дверь, разлетелся на куски.
Этого не должно быть! НЕ ДОЛЖНО!
Эмили – одинокая, утратившая дар виолончелистка – беременна.