Либби с любопытством взглянула на нее:
– Как продвигаются дела с его анализами в реестре?
– Я отправила все необходимые документы, но пока ничего не слышно. Время от времени я захожу к нему и проверяю почту.
– А сколько ему еще…
– Не знаю. Говорят, несколько недель. Но это может случиться через две недели или через три месяца. Видишь ли, все дело в его мозге. Зависит от того, как быстро распространяется опухоль и какой вред она причиняет. Пока она заметно не увеличилась, но кто знает. Рак – это хитрый мошенник.
– Он до сих пор в здравом уме?
– В общем и целом, да. Я имею в виду, что обезболивающие средства иногда творят с ним странные вещи. И он стал… как это называется?… да, более прямолинейным. Он стал открытым, он рассказывает мне о своих чувствах и даже немного шутит. Он стал более человечным. Не знаю, то ли это из-за лекарств, то ли из-за опухоли, то ли это всегда происходит с людьми, которые знают… что скоро уйдут. Но он остается очень милым. Он сказал мне… – Мэгги замолчала. Она не хотела становиться одной из тех матерей, которые легко переступают черту между дружбой и родительскими чувствами. Она не хотела, чтобы дети слишком глубоко вникали в ее чувства. – Он сказал, что хотел бы, чтобы все сложилось по-другому. Чтобы мы были… вместе.
– О, – сказала Либби. – Это очень приятно.
– Да, – мечтательно отозвалась Мэгги. – Это в самом деле было очень приятно.
– Но в некотором смысле так даже лучше, да? Лучше, что вы не так сильно сблизились?
Мэгги грустно улыбнулась:
– Честно говоря, не думаю, что есть какая-то разница. Я думаю о том, что происходит сейчас, когда мы сидим с ним вдвоем, и это сближает нас больше, чем если бы мы целовались и ласкались друг с другом. А теперь, когда я пытаюсь выйти на след его детей… такой опыт бывает далеко не у всех. То, чем мы сейчас занимаемся… думаю, мне будет очень тяжело, когда его не станет. Правда, очень тяжело.
По ее щеке сползла маленькая слезинка, и Либби в ужасе посмотрела на мать:
– Боже, мамочка, я не хотела… Извини, я просто думала…
– Все в порядке, милая. Честное слово. Все замечательно. Время от времени мне приходится испытывать такие чувства. Это очень утомляет.
Либби положила руку на плечо Мэгги и слегка сжала его. Либби не была ласковой девушкой. Она и в детстве не была ласковым ребенком, так что Мэгги оценила ее жест.
– Какой странный мир, правда? – сказала Либби. – Ты просто занимаешься своими делами, и вдруг двенадцать месяцев спустя ты каждый день ходишь в хоспис и помогаешь другому человеку найти его давно пропавших детей.