А потом они молча плыли в сторону небольшой песчаной отмели, их внутренние компасы безошибочно находили все, что они хотели найти, и годы не изменили этого, и хотя они поменялись — река была прежняя. И зря говорят, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку, потому что это они были другими, а река осталась, какая и была, и влажный песок на отмели все тот же.
— Луна сегодня и вправду невероятная.
Вика вытянула ноги, зарывшись ступнями в мокрый песок, и Назаров смотрел на ее ноги и думал о том, что между ними случилось, и не знал, что теперь. Но точно знал: отпустить Вику он уже не сможет.
А в его доме горят свечи, и тело бабушки Варвары лежит в гробу, но то, что бабушки там нет, он знает совершенно точно. И если только правы граждане, утверждающие, что душа умершего какое-то время остается на земле, наблюдая за живущими, то бабушка сейчас рядом с ними, и это ужасно неудобно получается.
— Как ты думаешь, она сейчас видит нас?
Назаров пожал плечами. То, что Вика думает о том же, что и он, кажется ему чем-то обычным, но говорить об этом он не знает как.
— Если видит, то это же просто палево какое-то. — Назаров прислушался к лягушачьему хору. — Но в любом случае теперь все по-другому.
По-другому, потому что не стало бабушки, и потому, что они уже взрослые и могут заниматься тем, чем захотят, и потому, что их внезапно случившаяся близость оказалась для Назарова решающей в вопросе насчет дальнейшей жизни, и вообще все теперь по-другому. И для Вики тоже — для нее уже давно все по-другому.
— Завтра твои приедут на похороны.
— Ну да. — Назаров вздохнул. — Она мне дом оставила, так что без скандала не обойдется.
— Так это ты потому мне сегодня сундук отдал?
— Ага. — Назаров не удержался и провел пальцем по плечу Вики. — Чтоб лишних разговоров завтра не было. Не хватало еще тебя в наши семейные дрязги вмешивать.
— Тогда ясно. — Вика соскользнула с отмели в воду. — Поплыли обратно, что ли?
Он молча поплыл за ней, и на берегу они оделись в сухую чистую одежду.
— Шмотки бросай в пакет, я завтра буду стирать, и это постираю. — Вика подобрала с песка антизмеиную хворостину. — Потопали, чего зря стоять?
И Назаров покорно поплелся за ней, думая о том, как же ей сказать, что с этого момента он присвоил ее навсегда и больше не намерен отпускать. И как самому себе это объяснить.
— Ты, наверное, думаешь, что теперь обязан сделать из меня честную женщину? — Вика взобралась на склон оврага и повернулась к нему, и ее лицо в свете луны казалось совершенным. — Так вот не парься на этот счет, Жека, проехали.