Он поцеловал меня снова… изумленно выдохнул. Затем его притянула и поцеловала я.
А после мы тонули, и время отступило от нас. О его щеку терся мой нос, пальцы ощупывали его щеки, подбородок, притягивали к себе мощную горячую шею, зарывались в чужих волосах, как в своих.
Он ел меня, пил меня, он нуждался во мне, и странным образом не было в этом ничего пошлого, но взаимная нужда друг в друге.
Удивление, выход, обреченность:
– Почему… ты… здесь?
Я поняла, что он имел в виду. И стало очень тяжело.
«Почему ты встретилась «здесь» – в этом городе пошлости?»
Он почувствовал? Понял, что я… его?
Хриплый шепот:
– Мне ведь показалось, правда? Все это…
Мужчина с синими глазами вдруг отступил. И стало холодно.
– Не показалось… Нет…
Он медленно и неотвратимо отходил назад.
– Меня зовут…
– Спасибо за танец. Не нужно имен.
– Инига…
Я прошептала это уже спине, борясь с подступающими слезами.
* * *
Вино не заполняло и не усугубляло внутреннюю пустоту, но оно делало ее неважной, чуть более далекой.
– Он принял меня за бл№дь, Радка.
В моем тихом голосе звучала вся ирония сошедшегося не в той точке пространства мироздания.
Я курила прямо в кресле, держа пепельницу в руке, а подруга бушевала в нашей комнате ураганом:
– Кто тебе вообще сказал, что это ОН?! Кто? Может, это просто похожий чувак, слышишь? Да мало ли их – синеглазых брюнетов… Мало ли? Ты сама говорила, что помнила его лицо размыто…
– Я его вспомнила точно, когда увидела.
– Зато не признал тебя он. И, знаешь, что это значит?
Я не отвечала. Затяжка, горестный выдох, очередной глоток вина.
– Что будка могла выдать ваш процент совместимости, базируясь на физическом влечении. Ты ведь этого не знаешь?
– Нет.
– Вот именно. А что, если та же будка не учла совместимость характеров?
– Я думала, что учла.
– ТЫ думала. Но ты не знаешь этого наверняка? А зачем тебе чувак со стопроцентной физической совместимостью, если вы совершенно друг другу не подходите по мировоззрению? Если этот болван принял тебя за бл№дь, даже не разобравшись в ситуации, то он просто мудак, Нежка. Ты уж извини. И вообще, лучше бы будка подбирала людей с, например, пятидесятпроцентной совместимостью в постели, но стопроцентной в жизни.
Я молчала.
По-дурацки все вышло. Просто по-дурацки. Я ощущала себя, как вышвырнутый на улицу пес, – хороший, пушистый, с идеальным характером. Просто в ту минуту, когда мистер «синие глаза» меня увидел, я была временно «мокрым и грязным псом», – в общем, не в том антураже… Но ведь нутро… Неужели не почувствовал, не поверил себе?
– Нежка…
– М-м-м?
– Он придет. Ты ведь говорила, что его накрыло тоже?