В городе началась ярмарка. Ряды размещались на большом футбольном поле, неподалеку от рынка. Муи Цай и я ускользнули туда в самое жаркое время суток, когда ее хозяйка дремала под опахалами после плотного обеда.
Чтобы попасть на ярмарку, нужно было заплатить двадцать центов.
Сладковатый запах яиц и ореховых пирожных смешивался с маслянистым ароматом, исходящим от больших сковородок, на которых в большом количестве растительного масла запекалась рыба в тесте. А примечательностью того жаркого ярмарочного дня была импровизированная сцена, вокруг которой сидели улыбающиеся девушки в ожидании скромных молодых людей, готовых заплатить пятьдесят центов за удовольствие потанцевать зажигательный танец с понравившейся девушкой.
— Приходите увидеть девушку — повелительницу змей! — призывал огромный рекламный щит, на котором гигантская змея обвивалась вокруг девушки с пронзительными черными глазами. Мы заплатили по десять центов и зашли в палатку. Внутри было очень душно. В этой духоте горела какая-то лучина с благовониями. В железной клетке на соломе по-турецки сидела ничем не примечательная малайка средних лет. В руках у нее была до разочарования маленькая змея, которую она пыталась закрутить вокруг себя. Но змея только высовывала раздвоенный язык, не слишком понимая, чего от нее хотят. Нам было жарко и скучно, и мы очень быстро вышли из палатки.
На улице мы купили немного кокосовой воды со льдом, и Муи Цай убедила меня стать в очередь к китайскому прорицателю. Рядом с палаткой прорицателя были развешены рисунки различных типов ладони, поделенные на несколько участков. Связи этих участков с судьбой описывалась какими-то китайскими иероглифами, выполненными зеленой гуашью. Нам дали красные билеты с номерками. Муи Цай и я решили зайти вместе. В волосах Муи Цай играл ветер, и мы смеялись над чем-то забавным, когда подошла наша очередь.
Старый китаец с редкой козлиной бородкой таинственно улыбнулся нам с другой стороны складного столика. У него была очень желтая кожа и широкие глаза. Он жестом указал в сторону стульев, стоявших перед столом. Мы неуклюже уселись, поставив стаканчики с водой на траву и перестав смеяться.
У него на столе стоял маленький красный алтарь с дымящимися лучинами и маленькая бронзовая статуэтка.
Он поднял правую руку и произнес:
— Пусть говорят предки!
Почувствовалось легкое дуновение ветерка.
Беспристрастно он потянулся к Муи Цай, взял ее ладони в свои морщинистые руки и глубоко вздохнул. Муи Цай и я пожали плечами и удивленно посмотрели друг на дружку, пытаясь сбросить неожиданно появившееся напряжение в этой до одури душной палатке. Я забавно закатила глаза, а Муи Цай наигранно надула губы.