И он рассказал.
Такси, доставившее его к дому бывшего зятя, осталось внизу. Он поднялся на лифте, вытащил из портфеля пистолет, снял с предохранителя и опустил в правый карман.
Дверь открылась, на пороге стоял Павловский, с изумлением глядя на бывшего тестя. Тот, ни слова не говоря, сделал шаг вперед. Павловский немного отступил, и в тот момент, когда с его губ готов был сорваться вопрос, Верин отец вынул из кармана правую руку, крепко сжимавшую пистолет, и выстрелил. Схватившись за живот и продолжая с изумлением смотреть в лицо своему убийце, Павловский качнулся вперед, потом заплетающимися ногами сделал два шага назад и упал. Рогулин не торопясь положил пистолет в портфель, повернулся и вышел из квартиры.
Когда он сел в поджидавшее его такси, на часах было ровно восемь.
— Не бойся, — сказал он Вере на следующий день. — Они никогда не догадаются.
— Давай уедем.
— Зачем? Куда?
— В Германию, например. Петер Вольф с удовольствием примет тебя.
Рогулин усмехнулся.
— Ни в какую Германию я не поеду. Мне скоро предстоит гораздо более увлекательное путешествие… Налей мне чаю.
Когда Вера принесла чай, он лежал с закрытыми глазами, откинувшись на подушки, и улыбался. Он был действительно счастлив.
Провожая Наташу, Вера сказала:
— Жаль, что ты пришла без Сережи.
— Я хотела, но не знала, как ты к этому отнесешься.
— Как я могу к этому отнестись? Они же с Олей все-таки брат и сестра.
— Значит, мы еще придем… Или лучше вы к нам. Хорошо?
— Ну конечно! Ведь ты так ничего и не рассказала про вашу теперешнюю жизнь…
* * *
Они жили в двух трамвайных остановках от станции метро, на третьем этаже пятиэтажного панельного дома без лифта. По утрам Наташа выходила из дома вместе с Сережей: они доходили до угла, потом Сережа сворачивал к школе, а она шла по магазинам, стараясь выбрать продукты подешевле. Потом готовила обед и ждала сына. Стоя у окна и с грустью глядя на голые деревья, думала: "Скоро зима… снег…" Вечерами они устраивались на кожаном диване, переименованном в "дедушкин", и вместе читали, слушали музыку или говорили о ребенке, которого она ждала. "Мальчик", — говорил Сережа, прикладывая ухо к ее животу. "Девочка, — отвечала Наташа, взъерошивая волосы у него на затылке, и добавляла: — Разве ты не хочешь маленькую сестру?" — "Лучше брата, — отвечал Сережа, — но если будет сестра, тоже ничего". — "А знаешь, у тебя уже есть сестра…" — "Как это?" — "Скоро узнаешь".
Иногда приезжал Аркадий Николаевич. Он, как всегда, садился с Сережей играть в шахматы, а потом они на кухне вместе пили чай, и Аркадий Николаевич рассказывал про своего сына, который десять лет назад погиб в Афганистане. "Вы меня простите, — говорил он, — но мне и поговорить-то о нем не с кем, жена сразу начинает плакать".