— Очень просто: в этом доме есть человек, который всякий раз ставит туда блюдечко с заранее нарезанным лимоном, — не задумываясь, ответил Иванов. — Но для чего он это делает, я не знаю, возможно, от кого-то прячет.
— А может, господин Шумилов знает о нашем визите загодя и успевает приготовиться?
— Если бы я загодя знал о вашем визите, господа, то просто-напросто ушёл бы из дому, — вмешался Шумилов и с самым серьёзным выражением лица добавил. — Дабы лишний раз не видеть ваши свободные от всякой мысли глаза. Отвечу как на духу: лимон стоит с вашего прошлого посещения…
— Неужели четыре месяца? А выглядит таким свежим!
— Господин Гаевский, мало того, что вы намереваетесь выпить мой коньяк, так вы ещё рассчитываете закусить свежим лимоном?
— В самом деле, Владислав, нескромно как-то, — поддакнул Иванов.
Коньяк был разлит по рюмкам, а рюмки подняты на столом. Все трое быстро переглянулись.
— Как там у кавалергардов положено? Линия «рюмка-локоть» должна быть параллельна линии нафабренных усов, так кажется? — уточнил Гаевский, поднимая локоть и располагая его над столом.
— За что выпьем, господа? — полюбопытствовал Иванов.
— Как всегда… за климат! — провозгласил Гаевский.
Коньяк был выпит, рюмки отставлены, все, сидевшие за столом, расслабленно откинулись на спинки кресел.
— Да, я замечал странную особенность нашего климата, — хитро посматривая на гостей, заговорил Шумилов. — Как только случается в городе какое-нибудь из ряда вон выходящее дело, так сразу мне начинают попадаться на пути сыскные агенты: и прогулки их мимо моего дома пролегают, и в гости неожиданно заходят, и натыкаются на меня чуть ли не на каждом углу. Я полагаю, сие напрямую связано с нашим отвратительным климатом, неблагоприятной розой ветров и неизбежными белыми ночами.
— А я вот тоже замечал нечто похожее, — в тон ему парировал Агафон, — как ни придётся копнуть по какому-нибудь серьёзному делу, обязательно на Шумилова наткнешься. И как это у вас получается, Алексей Иванович?
— Что именно?
— Да я про убийство Александры Васильевны Мелешевич. Или Барклай, как она сама хотела, чтобы её величали.
— Первый раз слышу, — Шумилов выглядел озадаченным.
— Сегодня около полудня нашли в собственной квартире.
— Ничего об этом не знаю.
— В бумагах убитой оказался документик с вашей визиткой. Нам он показался любопытным.
— Это не документик, — поправил Шумилов, — это выражение моих дружеских чувств, скажем так.
— То есть к Александре Васильевне вы испытывали дружеские чувства? — уточнил Гаевский.
— Кто такая Александра Васильевна? — в свою очередь спросил Шумилов. — Я имел в виду вовсе не Александру Васильевну, кстати, совершенно незнакомую мне. Я говорил о Дмитрии Николаевиче Мелешевиче, который обратился ко мне с просьбой сделать заключение о коммерческой ценности его имения: земельных угодий, надворных построек и тому подобном, вплоть до инвентаря. Речь шла об усадьбе Мелешевича близ села Рождественское Новгородской губернии. Я не земельный оценщик, но представление о правилах оценки недвижимости имею, а кроме того, владею той нормативной базой, что регулирует оборот земель и недвижимости в России. Как я понял, интерес Дмитрия Мелешевича объяснялся возможной продажей поместья. Самая обычная просьба, я бы сказал, рядовая. Ничего из ряда вон. Если хотите, могу провести оценку вашей недвижимости или объяснить, как это сделать самому.