И один старик, настолько старый, что он помнил, как начиналось, сказал ему: когда была Османская Империя — мы все жили в мире…
Безумная, бессмысленная вражда. Национализм малых наций, более опасный, чем большой — ввиду слабости. И наконец — бессмысленность. Бессмысленность существования — что может сделать малое государство? Может ли оно проложить дороги, которыми будут пользоваться и через тысячи лет как Рим? Нет. Может ли оно дать всему миру римские законы, календарь, имена, образ жизни? Нет. А что вообще может малое, национальное государство — такое как Хорватия? Принимать корабли с туристами и из последних сил поддерживать собственную самобытность какими-то дурацкими, из пальца высосанными фестивалями?
Не мало?
Ровно в нужный момент — он оказался у дороги, ведущей в порт — и тут же рядом затормозил старый грузовик. Ибрагим приветственно махнул рукой с пассажирского.
— Залезай…
Он покатили в порт. Дорога была разбитой — коррупция, как и везде на Балканах процветала, помноженная на разгильдяйство.
— Кто продает?
— Его зовут, так же как и тебя, Ангел. Только это болгарин и это его имя. Точнее — он македонец.
— С македонцами связался?
— Они мне должны.
— А порт сейчас кто держит?
— Лука.
— Лука?!
— Он самый. Он сильно поднялся после Ливии. Говорят, что он сумел прикарманить часть золота Каддафи…
Ангел покачал головой.
— Бывает же.
— Да, у каждого своя война. Как говорят — война как родная мать?
— Кому война, а кому мать родна.
* * *
В порту — они припарковались около черного джипа Фольксваген. Около него — стояли несколько человек, выделялся полноватый, как колобок джентльмен с типично турецкими усами и в феске. Он был не совсем болгарином — он был помаком, то есть болгарином, принявшим ислам. После Ливии — Боян решил стать солидным человеком на свой манер, связался с гюленистами и бог знает с кем еще, начал проповедовать возвращение Османской империи на Балканы. Что ж, у каждого — империя своя…
— Боян…
— Ибрагим… хвала Аллаху. А это кто с тобой…
— Не помнишь? — спросил неизвестный…
Торговец прищурился… заходящее солнце светило прямо в лицо. Потом — он вдруг начал стремительно бледнеть…
— Мир тебе — сказал неизвестный на иракском диалекте арабского — моя религия предписывает мне прощать врагов своих. И я прощаю тебя, хоть ты этого и не заслуживаешь.
— Но думаю, мы вправе рассчитывать на скидку — добавил Ибрагим.
* * *
Поздно ночью — с одного из пакгаузов в большую лодку — грузили мешки и ящики. Пулеметы, автоматы, снайперские винтовки, бронежилеты, гранатометы. Из необычного — только снайперская винтовка калибра 12,7, Черная стрела, которая использовалась еще в балканских войнах — при применении правильного боеприпаса она способна подбить бронетранспортер. Ночь была тихой, фонари порта — отражались в мутной, в нефтяных разводах воде. Где-то на берегу играла музыка, веселились люди — а тут в лодку грузили оружие в количестве достаточном, чтобы вооружить усиленное отделение.