Несмотря на то, что в Одессу он приехал якобы спросить — ответ на вопрос, что происходит у него был, точнее — он думал, что был. Его подсказал Михалу его дед, человек опытный и много повидавший, почти столетнего возраста. Молодость — он провел по крыткам и сталинским лагерям — и многое рассказывал Михалу за те времена, за кровавую «сучью войну» в лагерях. После войны — в лагеря стало приходить все больше и больше бывших фронтовиков — воровской закон они не признавали, все проблемы привыкли решать силой. На их сторону переметнулись так называемые автоматчики — те из воровской масти, кто ушел на войну в штрафбаты и взял в руки оружие, те самым совершив сразу два поступка, вора недостойные — взял в руки огнестрельное оружие и начал служить властям. В противостоянии — они увидели шанс вернуться в высшую касту в лагерях. Так началась поддерживаемая НКВД «сучья война» которая длилась несколько лет и привела к почти полному истреблению всего воровского. До семидесятых годов — движения почти не было, да и сейчас — воры из маленькой Грузии имеют непропорционально большой вес, потому что в той войне не участвовали и себя как смогли сохранили.
Дед предупреждал его — и сейчас будет то же самое. Беспредел катит. Война который год идет, те кто с нее вернутся — государство на них забило, будут сами пробиваться, как умеют. С автоматом. А в зону зарулят — там тоже своих будут выискивать, и порядки свои устанавливать. Порядки кровавые, беспредельные…
Вот, похоже, что на воле — уже началось. Главмента снайпер шлепнул. Лепилу — а он родственник дальний — завалили. Мент еще один пропал — то что пропадают, явный почерк беспределов, какие в Донбассе отметились, кто там себя совсем не по-людски вел.
А то что Хвост от всего отбазарился — это одно из двух. Либо он тупо зассал с беспределами связываться. Либо он сам с ними в доле…
Вот с такими мрачными мыслями — Гермиан и вышел на невысокое бетонное крыльцо, где его тут же окружили бойцы из пристяжи.
— Уезжаем… — сказал он.
И, на глазах у людей Хвоста — цикнул себе под ноги, чтобы показать отношение.
Люди Хвоста ничего не сделали — хотя увидели, и понятное дело, что доложат…
И хрен с ними…
Шаг. Еще шаг…
Первым споткнулся и упал Лёва — местный, представитель Михала в Одессе по текущим делам. Потом, через секунду начал падать телохранитель — все происходило в полной тишине — а еще через секунду пуля попала в голову Гермиана…
* * *
В свою очередь — оставшись один, Хвост тоже напряженно думал.
Еще лет пятнадцать назад — он послал бы этого молдавана куда подальше и был бы прав. Есть людское. И есть ментовское. Люди дела делают. Менты их закрывают — если могут. А что сейчас?