Французы как то пытались справиться с нашествием, то тут то там можно было видеть палатки, биотуалеты — но получалось плохо. В самых разных местах города — отвратительно пахло мочой.
В такси — Рено Сценик — которое он взял от аэропорта — между водителем и пассажиром была глухая перегородка. Как в нью-йоркских такси семидесятых и восьмидесятых годов — так было пока за дело не взялся Рудольф Джулиани, бывший прокурор и мэр города. Теперь перегородок в нью-йорских такси не было.
А тут теперь были.
Центр города патрулировали парашютисты. Не жандармерия и не КРС[19] — а настоящие парашютисты, элита французской армии. Высокие как на подбор парни, кепи и закатанные до локтей рукава, за плечом — новейшие автоматы НК416, только что принятые на вооружение французской армии. Они активно переглядывались и даже флиртовали с симпатичными туристками. Хоть в этом Франция оставалась Францией.
Была и полиция, и КРС. На площадях и в людных местах — стояли большие полицейские фургоны. Около них дежурили полицейские в бронежилетах с автоматами и русскими штурмовыми ружьями Молот[20].
Полицейское прикрытие города соответствовало уровню, как при массовых беспорядках. Туристов тоже было меньше чем пять лет назад — никто не хотел ехать в город, где пахло мочой. На первых и вторых этажах домов — теперь были решетки.
Это была совсем не та Франция, в которую хотелось бы приехать на уик-энд. Покормить голубей, полюбоваться на старинную архитектуру, пофлиртовать с симпатичными студентками, вдохнуть запах кофе и свежих круассанов утром. Ничего этого — больше не было.
По правилам — он должен был отметиться в посольстве и представиться начальнику станции — но он не стал этого делать. Вместо этого он отправился на набережную Орфевр 36, где у него были должники.
* * *
После нескольких чудовищных терактов подряд — полномочия полиции Франции расширили, но как обычно делают французы — не довели дело до конца. Теперь они могли заниматься слежкой без решения судьи — но собранные материалы по-прежнему доказательством в суде не являлись. А французские судьи, среди которых было немало социалистов и коммунистов — готовы были отпустить Бен Ладена, если он расскажет им историю о его тяжелом детстве.
Все это — Веббу рассказал инспектор Поль Лоррен, когда они сидели в кафе неподалеку. Кафе было чистым — слишком близко от полицейского управления, потому и отморозки и беженцы — сюда не совались. Большинство посетителей были полицейские — много кофе, казарменные шуточки и сигаретный дым без ограничений.
— Итак…
— Не знаю, что ты вообразил друг, но на террористку она точно не похожа…