Де Буасье загорел — настолько, что сейчас в кафе, его кожа казалась сероватой. Он был одет в легкие брюки и рубашку с коротким рукавом, на правой руке — татуировка змеи. Все правильно, это Ален.
Он больше ничего не говорил. Просто молча смотрел на Вебба — и тот понимал, что что-то произошло.
— Какой прокуратуре? Какие показания?
— По факту незаконного проникновения в жилище. Вчера.
Вот так — так…
— Не ожидал тебя здесь увидеть… — сказал Вебб, лихорадочно выстраивая варианты разговора.
— Вообще-то я тоже. Не ожидал тебя здесь увидеть…
…
— Что ты тут делаешь?
Вопрос был некорректным — по меркам их сообщества. Более того, тон которым он был задан — исключал двойные толкования.
— Допустим, провожу отпуск.
— В таком случае — сказал Буасье — ты выбрал не лучшее время для проведения отпуска. Еще хуже ты выбрал людей, которым ты задаешь вопросы…
— О чем ты?
— О ком. Графиня де Сантьяго. Твое незаконное проникновение в ее жилище и вовлечение в это сотрудника французской полиции.
Вебб откинулся на спинку стула, пытаясь получить немного психологического преимущества за счет доминирующей позы — и только потому увидел. В помещение зашли двое, оба по виду арабы. Причем вида такого, что в ином случае их бы в такое место и не пустили. У каждого из них была сумка — размера достаточного, чтобы положить в нее короткий автомат и с десяток магазинов к нему…
— А в чем проблема? Я не могу задать пару вопросов?
— В нашей стране — нет.
Вебб улыбнулся.
— Послушай, Ален. Ты точно уверен, что твои действия сейчас кем-то санкционированы? Или тебя просто попросили вмешаться телефонным звонком? А потом — от твоих действий откажутся, и ты окажешься крайним.
Но удар не прошел.
— Все очень серьезно. Настолько, что если ты позвонишь в Форт-Мид[23], то узнаешь, что этим утром Франция приостановила обмен критически важной информацией по вопросам терроризма и разведки. И я не уверен, что он когда-либо возобновится в полном объеме.
Это было на самом деле серьезно.
— Почему, Ален?
— Почему? — иронически поднял брови француз — ты спрашиваешь меня почему? Ты приезжаешь в мою страну, вламываешься в дома и задаешь вопросы… ты действительно считаешь, что у тебя есть такое право?
— Вообще-то мы союзники. И я веду расследование крайне важного дела, как для вашей страны, так и для моей.
— Мы давно не союзники. И никогда ими не были. Вы — те, кто получил лавры победителей в войнах, которые вы, по сути, и не вели. Мы — потомки тех, кто своими глупыми и безответственными действиями уничтожили трехсотлетнее глобальное лидерство Европы во всем мире. Но время отступления закончилось…