* * *
Гасиенда[30] де Сантьяго — была в горах, на полпути между Сантьяго и Вальпараисо, главной базой чилийского ВМФ. Двухэтажный дом посреди каменной пустоши. Около дома — несколько машин…
Ей отвели комнату на втором этаже и дали одежду, чтобы переодеться. Бежать отсюда было некуда…
Граф де Сантьяго появился на следующий день, предложил прогуляться. Баронесса усмехнулась, видя, как граф вооружается винтовкой ФАЛ.
— Уладили вопросы с правительством Чили?
— Уладил. Не бойтесь, я вас не застрелю. Это для самообороны…
Вместо туфель — она надела армейские ботинки — и они пошли по каменной осыпи в горы. Баронесса прекрасно понимала, что с этой прогулки может и не вернуться…
— Итак? — спросил он, когда дом был едва виден в темноте.
— Итак? — отозвалась она.
— Странная у нас компания, не находите? Я — испанский фашист. Вы — французская, и похоже, что и израильская шпионка. Я — потомок русских офицеров. Вы — супруга потока русских офицеров…
— Тесен мир.
— Да, и причудлива жизнь. А уж смерть — тем более…
— Кстати, про смерть — намеренно обострила она — вам не кажется, что мы отошли достаточно далеко от дома.
— Перестаньте. Я же сказал, что не застрелю вас.
— Тогда зачем мы здесь?
— А зачем вы привезли в Чили десять килограммов взрывчатки?
…
— Я могу вам назвать имя человека, которого вы хотели убить. Но думаю, делать это не стоит. Я задам вам другой вопрос — а это стоит того?
— Что — это?
— Продолжать охоту. Этот человек стар и скоро и так умрет. Он уже болен настолько, что не встает.
— Если он умрет своей смертью, это будет плевком на могилы десятков миллионов которых нет по его вине. Десятков миллионов.
— Вы говорите как коммунистка.
— Ну а вы — как фашист.
— Так я и есть фашист. А вот вы — коммунисткой никогда не были. Вы — маленькая девочка, которую случайно зацепили зубчатые колеса режима, верно?
…
— Кому вы мстите?
— Вам! — выкрикнула она — вам, ублюдкам! Ублюдок нацистский!
Она бросилась на него и попыталась схватить винтовку, рассчитывая на то, что он ее застрелит. Но он был намного сильнее, и потому просто отстранил ее.
— Ублюдок, собака, подонок! Вы ворвались в мою жизнь! Ты хоть представляешь, что такое, когда тебя насилуют?!
— Представляю. Я не раз наблюдал за тем, как коммунисты насилуют страну за страной. Моего отца — едва не убили троцкисты. Они пришли за ним… он сумел бежать… по крышам. Если бы они схватили его — то пристрелили бы как Сотело[31]. Или как Суховича[32].
…
— Но я хотел поговорить с вами о другом. Вы никогда не задумывались вот над каким вопросом, сударыня… Вы помните шестьдесят восьмой год?