Тебе захотелось иметь сына.
Родить его должна была твоя соученица по консерватории Халина С., высокая, впечатлительная, близорукая, пленившая тебя умом и девичьей прелестью.
– Рядом с тобой я стану настоящим нормальным мужчиной, – сказал ты ей, и вы поехали на каникулы в Чорштын. Пошли ужинать, сразу после ужина тебе предстояло стать “настоящим мужчиной”. В ресторане за соседним столиком сидел красавец болгарин. Ты мгновенно в него влюбился и решил провести остаток каникул в Болгарии. Через несколько дней вернулся: в Болгарии было грязно, и у тебя расстроился желудок.
Зеленоглазому Пианисту ты признался, что продолжаешь его любить, но уже не влюблен.
– О’кей, – ответил тот с суровой мужской сдержанностью, поскольку вы уже начинали читать Хемингуэя.
До сих пор Пианист помнит номер, который каждый день набирал в телефонной будке на площади Конституции.
И помнит твой рояль, у которого был особый звук, будто у песка, пересыпающегося в песочных часах.
Вы встретились во Франции спустя десять лет.
Ты сказал: “Прости, я ничего не могу для тебя сделать…” – как говорят некстати свалившемуся на голову, ожидающему помощи соотечественнику.
15.
В июле ты вернулся в Польшу и через два месяца снова уехал, уже навсегда. Однажды осенней ночью перед отъездом показал себя Халине С. “настоящим мужчиной”. Впал в эйфорию. Прислал телеграмму: “Сына назовем Гаспаром” – однако радость оказалась преждевременной. Ты отказался от телеграмм, стал писать письма. За двадцать пять лет написал около трехсот. Большая часть опубликована в книге “Мой дьявол-хранитель. Переписка Анджея Чайковского и Халины Сандер”.
Ты начал строить планы: семья, сын, общая “маленькая квартирка”, лучше всего в Париже, – но быстро опомнился. “Хватит уже этого театра – пора начинать жизнь”, – разумно рассудил ты и горячо посоветовал Халине выйти замуж за некоего Марека. Получив сообщение об их свадьбе, расплакался. Принялся настаивать на встрече в Стокгольме, но передумал. “Мы уже не сможем встретиться нигде и никогда”, – заявил ты, внезапно почувствовав свою ответственность за Халину. Вы оба молчали четыре года. Потом ты опять стал ее приглашать – и в панике отменял приглашения. Встретились вы через четырнадцать лет. (Халина С. за это время вышла замуж, родила дочь, развелась, защитила диссертацию, снова вышла замуж и овдовела[122].)
Перед ее приездом ты ходил к психиатру, который умел изменять сексуальные предпочтения.
Снял для нее дом неподалеку от своего, с прекрасным садом.
Встретил ее на лондонском вокзале, полный надежд, с букетом роз…