– Потеряла сознание, – поставит диагноз профессор Б. – Надо оставить ее в покое.
Он высмеет предположение, будто птицу ему прислали.
Он не желает верить в знаки, в пернатых посланцев – и в душу тоже.
“Душа – наши мысли, поступки, наша совесть и любовь – умирает вместе с нами”, – напишет он в своей книге.
Он бы не порадовал Людмере Мойд: правнук, который не верит в душу.
Зато он верит в Колыму и в Пятидни.
А также в гены, благодаря которым руки наследуются от других рук по прошествии ста пятидесяти лет.
Он первым заметит, что шевельнулось синее крыло и птица за стеклянной стеной открывает глаза.
Вслед улетающей он посмотрит без сожаления.
– Это blue jay[143], хищник. Небось спешил к белке, которую себе присмотрел. Еще сегодня ее схватит, на запоздалый ужин.
1. Миллиметры
Я записал в календарь: “Поблагодарить п. Кралль за книжку” – и сразу об этом забыл. Прошло несколько недель, я проснулся утром и подумал: сейчас позвоню.
Ваш голос мне не понравился.
– Пани Кралль, мне ваш голос не нравится, что с вами?
А вы мне говорите:
– Да ничего особенного, завтра иду на обследование к онкологу.
– А какая это часть тела? – спросил я. – Да, да, я должен знать. Раввин должен знать всё.
Грудь, ага. А которая, правая или левая?
– Разве раввину не все равно? – спросили вы.
– Не все равно, и сейчас объясню, почему.
Как-то я был у любавического цадика, просил его помолиться за Шуламит, мою родственницу. Ей на следующий день должны оперировать грудь, а цадик спрашивает: левую или правую? Потому я и знаю, что молиться надо за конкретную грудь, а не вообще.
Когда я уже узнал, о какой груди речь и сколько у вас этих подозрительных миллиметров, я повесил трубку и взял Книгу псалмов.
Открыл наугад.
Я часто так делаю. Не выбираю слов, пускай Книга сама решит, какими словами мне молиться.
Открыл и начал читать. Прочел несколько фраз и почувствовал, что Книга говорит: “Не расстраивайся, ничего ей не будет”.
Книга всегда говорит, нужно только прислушиваться.
Я подумал: но ведь опухоль не маленькая, восемь миллиметров…
Открыл Псалмы в другом месте и снова молюсь. И снова слышу: “Хаскель[144], этой женщине ничего не будет, не расстраивайся…”
Удивляетесь, что Книга с нами говорит?
Говорит, уверяю вас. Возможно, вы недостаточно внимательно слушаете.
Удивляетесь, что на следующий день у вас не нашли ни одного плохого миллиметра?
Я ведь сразу позвонил:
– Пани Кралль, я уже знаю: у вас все в порядке.
2. Эдна
Я говорил о любавическом цадике…
Это мне напомнило другую историю, кузины Эдны.
Она была очень красивая. Дружила с моей сестрой Розой, они учились в одном классе в немецкой гимназии в Катовице. Им нравились одни и те же платья и одни и те же поэты, и обе были без памяти влюблены в одного и того же красавца учителя.