Рассуждали они примерно так. Да, уродился. Зато здорово дерется. У Зубача, конечно, шансов немного. И ставки принимаются один к четырем. Но уж если Зубач сумеет порвать Спартака, то получится настоящее мочилово. А тот, кто рискнет поставить против Спартака, враз разбогатеет. Разве не адреналин?
А если не рисковать и скромненько поставить на Спартака, то удовольствие тоже обеспечено. В этом случае можно сразу расслабиться и наблюдать, как Спартак разделает на куски безродного ворма. А потом получаешь в тотализаторе заслуженный выигрыш и оттягиваешься на все свои монеты. Ведь живем-то один раз и один день – от рассвета до заката.
Так что уррра Спарррртаку! Урра, уррра, урррра! И, давай, Игнат, начинай скорее мочилово. А то уже невтерпеж, аж клыки чешутся.
Тиму весь этот ажиотаж был малоинтересен. Сам он никогда бы не стал заниматься подобной фигней – сидеть на трибуне и смотреть, как бойцы мутузят друг друга, да еще деньги за это платить. Но вопли и крики, что ни говори, бодрили. Протрусив в свой угол, Тим сделал несколько разминочных упражнений, осмотрел на всякий случай клинок меча и, вспомнив, вытащил из кармана «конфету».
Разворачивая бумажку, Тим думал, что увидит нечто вроде леденца, которым его несколько дней назад угощал Хряп. Но тот леденец был гладким и коричневого цвета. А вот допинг, переданный Марфой, оказался желтоватым и липким на ощупь.
Это, впрочем, Тима не удивило. Все снадобья Марфы были липкими, потому что она добавляла туда какую-то смолу, и противными на вкус. Ну, на то они и снадобья.
Тим держал в уме предупреждение о том, что допинг надо принять за несколько минут до боя. Но решил, что торопиться не будет. Вот когда увидит Зубача, тогда и проглотит, чтобы уж наверняка. А первые минуты против ворма, пока стимулятор начнет действовать, он как-нибудь продержится. Не такой уж он и страшный, этот «трупоед», особенно по сравнению с Грыжем.
– В правом углу злобный и ужасный ворм Зубач! – хрипло проорал Игнат, стоявший в центре арены. – Он уже рвет и мечет! Встречайте Зубача, дамы и господа!
Публика взревела, приветствуя гладиатора шамов, но без особой экзальтации. Едва Зубач появился из калитки для мутов, как шум на трибунах стих, разбившись на отдельные выкрики. Доносились они в основном с трибуны мутантов, и смысл их сводился к нехитрым пожеланиям: «Убей хомо!», «Порви ему пасть!» и «Спартака на мясо!».
«Пора», – решил Тим и закинул в рот «конфету». Она оказалась горько-кисловатой, и Тим, погоняв ее во рту, проглотил. Затем, вытащив из ножен свой меч-бастард, посмотрел в сторону Зубача.