Как заметит читатель этой книги, Рейнингер выявляет это содержание, отделяя существенное от вспомогательного через повороты и изгибы мысли Ницше, таким образом демонстрируя действенный позитивный вклад, который «имморалист» Ницше внёс в этику. С нашей стороны, мы убеждены, что то, что Ницше может предложить сейчас в этой связи, ни в коем случае не было дискредитировано в борьбе за чувство существования, при условии избегания такого коллапса, «революции пустоты», и того плебейского, низшего анархизма, к такому росту которого, как мы уже упомянули, привёл глубокий кризис современного мира. В действительности, при достаточной дифференциации и адаптации немногие этики сегодня предлагают так много важных идей для изучающего постнигилистическую проблематику, для отвергнувшего всякий путь назад и встречающего испытание новой и опасной свободой. Можно даже рассматривать это как критерий природы человека, критерий истинного призвания.
Станет очевидно, сколько уважения, понимания и чувства меры автор данной книги принёс в рассмотрение личности и мысли Ницше. Занимая должность преподавателя философии в Венском университете, он создал описание, которое ближе к философскому труду, нежели к стилю тематического эссе. Мы снизили в данном издании сложность, которую использование некоторых философских терминов может составлять для определённой категории читателей, объяснив такие термины или используя их эквиваленты.
«Nichilismo e senso della vita in Nietzsche», в итальянском переводе книги Роберта Рейнингера FriedrichNietzschesKampfumdenSinndesLebens, 1971
Всякий, кто пришёл сегодня к отвержению рационалистического мифа о «прогрессе» и понимания истории как непрерывного развития человечества в позитивном направлении, постепенно возвращается к мировоззрению, характерного для всех великих традиционных культур. В центре его находится память о процессе упадка, медленном помрачнении или распада предшествующего, высшего мира. Глубже проникая в это новое и одновременно старое понимание, мы сталкиваемся с определёнными проблемами, и главная из них — это вопрос о тайне упадка.
Несомненно, что в своём прямом смысле этот вопрос далеко не нов. Созерцая величественные руины культур, от которых иногда не осталось и названий, но даже в своей материальных останках выражающих неземное величие и мощь, каждый задавал себе вопросы о причинах гибели этих цивилизаций, и сознавал недостаточность приводимых обычно ответов.
Лучшим и наиболее известным изложением этой проблемы и мастерской критикой основных гипотез, претендующих на её решение, мы обязаны графу де Гобино. Его точка зрения, основанная на расовом мышлении и идее расовой чистоты, также во многом справедлива, но должна быть дополнена некоторыми данными наблюдений высшего порядка. Дело в том, что зачастую та или иная культура гибла, оставаясь расово чистой. Особенно ясно это видно на примере групп, претерпевавших медленное, неумолимое угасание, несмотря на то, что в расовом смысле они оставались изолированными, как островитяне. Ближайший пример — случай шведов и голландцев. Эти народы сегодня находятся в тех же расовых условиях, что и двести лет назад, но от их былого героического характера и расового сознания почти ничего не осталось. Некоторые другие великие культуры как бы мумифицировались: долгое время они были внутренне мертвы, и легчайший толчок мог их свалить. Так произошло, например, с древним Перу — гигантской солярной империей, уничтоженной кучкой авантюристов из Европы.