Я зажмурилась. Крепко-крепко. Сжала пальцы в кулаки так, что ногти больно впились в кожу ладоней. И набрав в грудь воздуха, резко выдохнула, выбираясь из машины. В душе всё кипело и дрожало, а по спине полз липкий, едкий страх, пробирающийся под кожу. Но я всё равно шагала, упорно заставляя себя подняться по мраморной лестнице наверх. Туда, где среди монументальных колон, эпохи старого доброго советского классицизма притаился вход в само здание суда. Лектор молча шёл чуть позади, давая хоть какое-то ощущение поддержки.
Только этого всё равно было мало. Я видела пару знакомых внедорожников, несколько байков и даже, кажется, некоторых членов банды. Я знала, что там, внутри меня наверняка уже поджидают родители, приехавшие первым же поездом, благо расстояние было не таким уж большим. Я даже понимала, что где-то там есть люди, которым я действительно небезразлична и они готовы встать на мою защиту. Поддержать меня при любых обстоятельствах. Но…
Это было не то. Не хватало самого главного, и в кои-то веки это был не Варяг, заменивший мне в первое время семью и не Петя, давно ставший кем-то вроде младшего непутёвого братца. С каждой ступенькой, приближаясь к дверям из цельного дерева, потемневшим от времени и непогоды, я всё острее чувствовала острую необходимость в успокаивающем прикосновении знакомой тёплой ладони, скользящей по спине и плечу. Мне всё больше не хватало рядом Кощея и я ничего не могла поделать с этой дикой, неуместной, но такой важной сейчас потребностью
Резко вздохнула, сжимая зубы, кусая губы. И упрямо продолжала идти, гордо вскинув голову и не обращая внимания на смешок Андрея, стоявшего на крыльце недалеко от входа, в окружении своих сослуживцев. Видимо, они вышли на перекур и теперь с насмешливым пренебрежением смотрели на меня, отпуская едкие комментарии. Владислава Алёхина рядом с ними не было, но это ничего не меняло.
Муж был уверен в собственной победе и выглядел хозяином положения, чем подстёгивал мои страхи, за последнее время превратившиеся в холёных, откормленных демонов, съедавших меня изнутри. И схватившись за ручку двери, я невольно вздрогнула, от очередного раската смеха, в ответ на шуточку бывшего мужа, отпущенную явно в мою сторону. Глаза невольно защипало, эмоции взяли дурную привычку скакать в самой непредсказуемой манере.
Вот только если Андрюша надеялся, что я промолчу, то это славное время прошло давно, а момент для перевоспитания он благополучно пропустил. И расправив плечи я не глядя протянула руку с оттопыренном в извечном и любимом молодёжью жесте. Смех оборвался так же внезапно, как и прозвучал. Ярмолин тихо хмыкнул, открывая дверь и пропуская меня вперёд.