Петр купил фонарик.
Зажжет, наставит на лицо Лидии, гладит пальцами лоб, брови, щеки и губы.
Лидия целует его гладящие пальцы.
И невообразимо хорошо Петру и очень грустно от предчувствия, что чем сильней он привязывается к этой женщине, тем быстрее придет день, когда он от нее уйдет, она же — другого устройства и не разлюбит его уже никогда. Жалко ее становилось.
— Боже ты мой, — говорил Петр в такой тоске, что слезы капали из его глаз.
Понимала Лидия или нет эти слезы, но тоже начинала тихо плакать, и они плакали как брат и сестра, дети, которых обидел или напугал кто-то взрослый, напугал просто так, из озорства, не уважая и не видя в детях людей, а видя только детей, которых так смешно и весело пугать, — гордясь, что вот его-то, взрослого, никто уже так глупо не напугает!
И эта запредельность взаимопроникновения не только Петра приготавливала к безнадежному будущему, но и Лидию. Каждую ночь поэтому она старалась длить до утра, не уверенная, что будет и другая ночь.
Однажды Лидия закончила работу, а Петр еще нет. Так бывало уже.
— Я тебя жду, — сказала Лидия.
— Я не скоро еще, — сказал Петр, хотя работы у него оставалось мало. Лидия это видела, да и он не скрывал.
Лидия молча пошла, и ушла, и уехала.
Володька встретил ее с несчастием в глазах.
— Ничего… — сказала она, погладив его по голове.
Николавна заголосила:
— У-би-и-ли! А я и зна-а-ала! Сы-ы-ночи-и-ик! Да и Пе-е-ети-инь-ка-а! — проталкивала старуха слова сквозь плач.
— Сдурела?! — крикнула Лидия. — На вторую смену остался, утром будет!
— А чё ж ты? — спросила старуха, тут же перестав плакать.
— А чё я?
— Ну, и я ничё. Поговорили…
Петр, подтверждая свою свободу, посягновение на которую ему почудилось в уверенных словах Лидии, что она его ждет, зашел в вокзальный ресторан — выпить. Посетителей для еды в ресторане не было из-за дороговизны, были только выпивающие.
Впрочем, не рассиживались. Подойдут к стойке буфета, выпьют — и уходят, на ходу закусывая куском хлеба или конфетой.
Водку разливала женщина. Не такая красавица, как Лидия, но моложе, ярче, с утомленным хамством в глазах. Петр сидел на высоком стуле, пил и смотрел на нее.
— Не хватит тебе? — спросила она.
— Мне никогда не хватит, — сказал Петр. — Тем более разбавленная водка-то у тебя.
— Какая есть, — сказала женщина, не считая нужным стесняться его. К тому же она ждала заигрываний от мрачного красавца, но не дождалась, вот и поддразнивала его.
— Ты перестаралась, — сказал Петр. — У меня голая вода. — И протянул ей стакан. Он хотел пошутить.
Женщина из его рук понюхала содержимое стакана и пробормотала: