— Годится, — сказал Никодимов.
Люсьен работала быстро — и уже через два дня наряжала Петра в квартире Нины. Нина в это время работала, Никодимов мотался где-то по делам.
Раздев Петра для примерки, Люсьен сказала:
— Какая модель! — и стала одевать его. Между делом спрашивала: — Лечишь, говорят?
— Лечу…
— От чего?
— От всего. Коэффициент эффективности значительный, — солидно выразился Петр.
— Неужто? Может быть. Хотя — не верю я в эти дела. От фригидности лечишь?
— Это чего?
— Чудак. Глупый гигант, — провела она по выпуклым буграм его торса. — Это когда женщина удовольствия не получает от мужчины.
— Разве такие бывают?
— Не встречал?
— Не приходилось.
— Мало же, значит, их было у тебя. Или притворялись.
— Притворялись вряд ли, — сказал Петр. — А чтобы мало — так нет. Штук сто, — прикинул он без хвастовства.
— Неужто? Так как, вылечишь?
— А в каком месте лечить-то? — спросил Петр. — То есть…
Люсьен хохотала со смеху так, что у нее грудь заболела, она закашлялась.
— Ты не смейся, — сказал Петр. — Я никогда не лечил этого. Давай-ка я тебя лучше это самое.
— Я это самое терпеть не могу.
— Ты ошибаешься, — сказал Петр и ласково посмотрел ей в глаза.
И вылечил ее.
Пришедший Никодимов увидел Петра, наряженного в белую одежду, и Люсьен, лежащую на полу, вцепившуюся в ноги Петра.
— Встань, — мягко уговаривал Петр, пытаясь высвободить ноги, но лишь волочил тело окоченевшей Люсьен.
— Чего это вы? — спросил Никодимов. — Люсьен, ты упилась уже?
Люсьен медленно встала, тряхнула изящно лысой головой, сбрасывая наваждение, поцеловала руку Петра — и ушла.
— Я умру, — сказал Никодимов. — Такого я никогда не видел. Ты уникум, Петр. Но на твоем месте я бы подальше от нее. Съест. Как все фригидные бабы, она обожает мучить мужчину, доводить до исступления. Берегись!
— Ничего не фригидная она, — сказал Петр. — И нехорошо про человека говорить, когда его нет.
— Да? Извини. Конечно, ты праведник, но я-то простой человек. И курю-то я, и пью-то я. Выпьем?
— Выпьем, что ж…
На афише значилось:
Чудодей народной медицины, магистр белой магии,
экстрасенс и целитель с дипломом доктора тибетской медицины,
ученик Далай-ламы, последователь христианских заветов
ПЕТР ИВАНОВ
(Собственную фамилию Никодимов не позволил Петру оставить, считая ее неблагозвучной. И вообще, чтобы не светиться. Он даже ему паспорт сварганил на имя Петра Петровича Иванова, уроженца Кзыл-Орды. Тебе ж все равно, настоящее имя твое все равно другое: Иисус Христос. Сказал — и отвернулся. Улыбку прятал?)
Перед выступлением Никодимов вышел с краткой речью.
— Сейчас вы увидите необычного, но обычного человека. Он не строит из себя супермена, как некоторые другие, о которых не будем упоминать ввиду очевидности. Он излучает добро. Он не любит много говорить, но много делает. Не надо спрашивать ни о чем, не надо рассказывать о своих болезнях, он все увидит и поймет сам. Он не любит аплодисментов, поэтому категорическая просьба с первой до последней минуты сохранять полное молчание. Обращаться к нему — мысленно. Встречайте.