И Рейд, не успев хорошенько подумать, подхватил ребенка на руки, вытащив его из этой тюрьмы, и лег вместе с ним на пол, на мягкий ковер, подложив под голову плюшевого слона. Малыш уткнулся лицом в его плечо.
Где-то в глубине сознания всплыл мотив давно забытой колыбельной, которую пела ему мать, и вскоре Рейд обнаружил, что тихо напевает ее, поглаживая Деклана по спине. Именно так, как это делала мать.
Боже, как он скучал по матери. У нее, конечно, были свои недостатки, но она любила Рейда без всяких оговорок, таким, какой он есть, а он уже забыл о том, что это такое – безусловная любовь.
Неизбывная печаль охватила его. Она была почти невыносимой. Ему следует убираться отсюда, пока он совсем не раскис. Кроме того, воспоминания о матери неразрывно были связаны с отцом… а это еще раз напомнило Рейду о том, какие гены были в нем заложены.
Такие, как он, не имеют права заводить детей и воспитывать чужих.
Лицо Рейда исказилось от боли, но он заставил себя лежать рядом с Декланом на ковре, пока тот не уснул. Ресницы малыша опустились на щеки, дыхание стало тихим и ровным. Деклан спал.
Теперь Рейд мог уйти со спокойной совестью. Он вышел за дверь и облегченно вздохнул.
Дети… Для него это непосильная ноша.
– Что случилось?
Нора рывком открыла дверь, за которой спал Деклан. Дверь была широко открыта, когда Нора проверяла сына перед тем, как пойти смотреть с Рейдом фильм. Она всегда оставляла дверь открытой, чтобы слышать, не позовет ли ее мальчик посреди ночи.
Деклан лежал на полу, подложив под голову руку. Он спал.
Сердце подпрыгнуло к горлу, и Нора, застыв на месте, в оцепенении смотрела на своего спящего сына. Деклан начал выбираться из кроватки еще дома, несколько недель назад, но потом утратил к этому интерес. Нора решила, что мальчик позабавился – и забыл об этом. Но она, как видно, ошибалась. Должно быть, он сам закрыл дверь, но как он сделал это, не разбудив ее, было загадкой.
Слава богу, что он не пришел к ней в комнату этой ночью.
Щеки ее покрылись красными пятнами. Если бы сын увидел ее с Рейдом, это могло бы травмировать его на всю жизнь.
Но это сейчас не имело значения, потому что Рейд, должно быть, ушел до того, как Деклан исполнил свой номер, достойный Гудини. И это было очень хорошо. Случилось то, чего Нора ожидала. Их единственная ночь подошла к концу, оставив ей лишь воспоминания. Они будут греть ее долго, возможно, всю оставшуюся жизнь. Секс у них был потрясающий, и это было неудивительно. Но Рейд пробудил в ней невиданные чувства. Он заставил ее почувствовать себя красивой. Привлекательной. Драгоценной. И это было совершенно неожиданно.