Поэтому, когда она тихо пробралась в дом тем утром, я пил кофе и ждал ее на диване.
— Я не был уверен, что ты придешь, — сказал я тихо, помня, что дети спят наверху.
Она дернулась в удивлении и повернулась ко мне.
— Иисус, Шейн, ты, блин, напугал меня.
Я ничего не сказал. Я был слишком занят, пялясь на нее. У меня была мысль, естественно глупая, что она приоденется для нашей следующей встречи. Когда я посмотрел на ее треники, шлепки и толстовку на замке, то назвал себя идиотом. Как будто бы она действительно на что-то надеялась, после всего сказанного мной.
— Ты должен работать, верно? — спросила она, оставаясь ближе к двери.
Я задумался, пыталась ли она держаться от меня как можно дальше или хочет совершить быстрый побег.
— Да, я должен быть там в семь, — я, наконец, кивнул, смотря на ее лицо.
Она не смотрела на меня.
— Ну, похоже, что я должна приглядеть за детьми. — Ее слова были небрежными, но она по-прежнему не отошла от двери.
Я сжал руку вокруг чашки с кофе, когда, казалось, напряжение в комнате запульсировало между нами. Мне нужно было столько всего сказать, но, смотря, как она съежилась у двери, все слова вылетело из моей головы.
Она сделала шаг назад, когда я встал, и нервно сглотнул, когда ее спина ударилась об дверь.
— Я все еще хочу, чтобы ты присматривала за детьми... — начал я, и, наконец, наши взгляды встретились.
— А почему ты должен не хотеть? — перебила она меня с паникой в голосе.
— Нет, не должен. — Я покачал головой. Все шло не по сценарию. — Я просто говорю, на случай, если ты переживала, что не сможешь проводить время с детьми.
Я мог слышать ее тяжелое дыхание в тихой комнате, и на секунду задумался, нет ли у нее приступа панической атаки. Ее лицо побледнело, и она немного покачнулась.
— Я не переживала, — прошептала она, ее глаза были широко распахнуты и напуганы. — Я не думаю...
— Послушай, я знаю, что ты не сделала это злонамеренно...
— Что, прости?
— ... и я не должен был вывалить все дерьмо на тебя. Твоя помощь с детьми огромная, и я знаю, что ты, вероятно, не планировала это.
— Я не планировала это, — прошептала она мягко.
— Поэтому хочу сказать, что я с радостью забуду об этом. Давай вернем все, как было прежде. Без лишних драм. — Я кивнул, радуясь, что, наконец, смог сказать то, что хотел.
— Хочешь сказать, что я прощена? — спросила она, снова глядя поверх моего плеча.
Я сделал паузу, что-то в ее голосе заставило меня поставить под вопрос весь наш разговор. Я вроде все сказал, не так ли? Я все еще хотел, чтобы она сидела с детьми, и знал, что она не хотела быть сукой, и просто хотел двигаться дальше... Да, я все сказал.