Она была беременна? Боже, как я мог быть настолько глуп? Как будто трахнуть Кейт было недостаточно плохим решением, я также штурмовал ворота, не надев чертовы доспехи.
Не то чтобы у меня вообще были презервативы с собой. Я не занимался сексом целый год, и не планировал делать это еще долгое время. Затем принял необдуманное решение использовать Кейт, чтобы покончить со своим воздержанием.
Кейт. Лучшая подруга моей жены, и племянница тех, кого я мог назвать своими родителями. Самая худшая ошибка, совершенная мной за всю жизнь.
Я не мог решить, то ли был зол из-за всего, что натворил, то ли мне было так чертовски грустно, что хотелось плакать.
Мне не хотелось заводить с ней ребенка. Боже, я больше не хотел детей какой-то период времени.
Я не мог угнаться за всем, что сейчас происходило, даже учитывая, что Кейт будет заботиться о детях, пока я работаю. Как, черт побери, я мог добавить еще одного ребенка в эту смесь? Пока Рейчел была жива, я дразнил ее, что хочу иметь полный дом детей. Знал, из-за того, что часто уезжаю, на ее плечи ложится слишком много всего, но она полностью согласилась с моей мечтой, и ни разу не жаловалась о такой жизни.
У меня было ощущение, что если бы не умерла, она уже была бы беременна к этому моменту, и я был бы в восторге от прибавления.
Но Рейчел мертва, а вот Кейт беременна. Я не мог заставить себя радоваться этому.
Когда перевернулся на живот и крепко зажмурил глаза, я, наконец, сдался страху, который придирчиво засел в моей голове уже почти неделю.
Страх, что я не буду любить ребенка Кейт, как люблю остальных.
Страх, что я ничего не почувствую.
***
— Ты уверена, что справишься с ними? — спросил я, когда завинтил крышку на стаканчике с кофе.
— Все хорошо, Шейн, уверяю. У Сейдж нет занятий в школе сегодня, и я позволю им поспать, сколько они хотят, а затем устрою что-то вроде марафона кино.
— Тебя все еще тошнит каждые пять минут? — спросил я, осматривая ее бледное лицо и торопливо завязанные волосы. Она все еще не выглядела здоровой.
— Нет. Все средства от тошноты, которые мне дали, действуют волшебным образом. Меня не рвало, — она посмотрела на часы, встроенные в плиту. — Примерно, четыре часа.
— Ты проснулась в два часа ночи от тошноты? Какого хрена ты еще принимаешь лекарства, если тебя все еще тошнит? Это гребаная херня. Позвони доктору, узнай, есть ли у него что-то еще. Может, другая марка. Ты купила непатентованное средство? Они сказали, это то же самое, что известная марка, но...
— Эй! Притормози, метеор, — перебила она меня, подняв руки в воздухе между нами. — Оно не безнадежное. Помогает, но не полностью. Лучше пусть меня тошнит каждые шесть или восемь часов, чем каждые пятнадцать минут. Все хорошо. Еда держится в желудке, и я снова могу пить воду. Все нормально.