Из-за его слов слезы потекли еще быстрее.
— Ты должен поехать, малыш, — спорила я. — Твой папа хочет поехать с тобой. Он безумно скучал по тебе.
— Он может взять Сейдж, Гевина и Ганнера, — он выпрямился, когда услышал шаги Шейна по коридору. — А я останусь с тобой.
— Поехали, дружище, — сказал Шейн решительно, когда встал в дверном проеме.
— Я остаюсь здесь.
— Не остаешься. Живо в машину, Келлер.
— Нет.
Шейн направился к нам, сжав челюсти, и Келлер встал позади меня на кровати.
— Нет! — кричал он, разрывая мое сердце надвое. — Нет!
Шейн осторожно, но крепко тянул Келлера, пока тот хватался за меня, тянув мою футболку и руки.
— Не позволяй ему забрать меня! — кричал он, в глазах не было слез, но в голосе сквозила паника. — Тетушка Кейт! Тетушка Кейт! Пожалуйста! Пожалуйста!
Он боролся с Шейном. Боже, упорно боролся. Но он не мог одолеть взрослого мужчину.
Я вонзила ногти в бедра, когда кричала ему, пытаясь успокоить единственным способом, которым могла.
— Все хорошо, малыш. Все хорошо. Я позвоню тебе сегодня. Я люблю тебя! С тобой все хорошо.
Они покинули комнату, и я сидела тихо, слушая, как Келлер кричал всю дорогу до машины. У меня не было выбора.
Мне было почти тридцать, и я никогда не испытывала ни к кому ненависти до этого момента.
Я знала, что прошло время с тех пор, как Шейн забрал моих детей, но не была уверена сколько. Казалось, будто вечность. Свет за моими веками медленно исчезал, когда солнце ушло с неба, а в этот момент, кто-то включил лампу на тумбочке рядом с моей кроватью, но я не открывала глаза, чтобы узнать, кто это. Мне было все равно.
Я не могла двигаться. Едва могла дышать. Конечности были такими тяжелыми, что я была не в состоянии перевернуться. «Вот так ощущается смерть?» — задавалась вопросом.
Члены семьи заходили и выходили из комнаты, проверяя меня и разговаривая низким шепотом, думая, что я не услышу. Может, они думали, что я сплю, но это не так. Не в этом состоянии. Я не знала, смогу ли снова спать.
Крик Келлера снова и снова проигрывался в моей голове, пока я не прижала плечо к уху. Это не помогло. Я все еще могла его слышать. Видела, как его отчаянный взгляд встретился с моим, когда он отбивался и кричал.
Наконец, к счастью, звуки растаяли, пока не появился просто шум. Все потускнело, как будто я дрейфовала между сном и бодрствованием.
— Я составлю тебе компанию, сис, — сказал голос моего отца, прорываясь в пустоту. Звук чего-то тяжелого, ударившего по ковру, сопровождался шорохом и вздохом облегчения, который мой отец всегда выпускал, садясь.