Это Марк тянулся к ней обычно за такими незначительными вещами, как положить руку на плечо, или смахнуть выпавшую ресницу, или быстрое объятье. Даже наблюдение за такими банальными вещами, как объятия или поцелуи, приносило Джулиану некоторую, понятную только ему, боль, без которой он не мог обойтись; видеть такое проявление чувств Эммы и Марка было для него сродни глотка воды в засушливое лето.
Но сейчас — чувство, что он вновь держал Эмму в объятьях, было таким реальным, вкус ее рта, ее аромат розы на его одежде. Он вновь и вновь будет вспоминать моменты их поцелуев в своей голове до тех пор, пока они не исчезнут, не распадутся на фрагменты, не выцветут, подобно старым фотографиям.
Но сейчас это было слишком больно, словно только что нанесенная рана. И видеть Эмму в руках Марка, для него было подобно вылитой на кожу кислоте, грубым напоминанием: он не мог себе позволить сентиментальность, не мог думать о ней, как, возможно, о своей, даже в воображении. Рассматривать гипотетические возможности, значило открыть себя для боли. Ему придется сконцентрироваться на реальности — реальности и ответственности за семью. Иначе он просто сойдет с ума.
— Ты думаешь, он вернется? — Эмма отстранилась от Марка.
Джулиану показалось, что она быстро взглянула на него, но он не был уверен. И не было смысла любопытствовать. Он унял свое внутреннее любопытство.
— Гвин? — переспросил Марк. — Нет. Я отказал ему. Он не будет умолять и он не вернется.
— Ты уверен? — спросил Джулиан.
Марк насмешливо посмотрел на него. «Не позволяй Гвину одурачить себя.» сказал он. «Если я не помогу ему, он найдет кого-то еще, чтобы это сделать, или сделает это сам. Кирану не причинят вреда.»
Эмма вздохнула с облегчением. Джулиан ничего не сказал, ему самому было любопытно насчет Кирана. Он помнил, что из-за мальчишки фейри высекли Эмму, и этот мальчишка разбил Марку сердце. Но так же он помнил, что именно Киран помог им победить Малкольма. Без него у них не было бы ни единого шанса.
И он помнил, что Киран сказал ему перед битвой с Малкольмом.
Ты не добрый. Твое сердце беспощадно.
И если бы он только мог спасти Кирана, рискуя лишь собственной безопасностью, он бы сделал это.
Но он никогда бы не рискнул братом. И если это делало его беспощадным, что ж, значит так. Марк прав, у Кирана все будет отлично, в любом случае.
Диана протянула руку; золотой желудь засветился на ее загорелой коже.
Марк выглядел удивленным.
— Это волшебный дар, — сказал он. — Если вскроешь его, Гвин будет призван помочь тебе.
— С чего бы ему давать что-то подобное Диане? — спросила Эмма.