Все случилось так быстро, что Рефа даже не успел среагировать, когда торговец снова ударил своим мешком-дубинкой теперь уже ему в голову. В последний момент Рефа увернулся, и тяжелый кожаный мешок просвистел мимо его уха. Рефа присел, чтобы удержать равновесие, и опустил копье. Собрал все силы, чтобы пронзить негодяя-торговца. Краем глаза он увидел, что последнего из его товарищей свалили ударом кулака в челюсть. Это не погонщики, а профессиональные убийцы, и им удалось обдурить тех, кого поставили охранять лагерь. Что ж, они дорого заплатят за этот обман. Рефа напряг все мышцы и уже собирался проткнуть купца, но тот отшатнулся. На смену широкой улыбке на лице торговца появился ужас.
В воздухе сверкнул металл, и Рефа почувствовал, как его пальцы и предплечья пронзила боль от мощного удара по древку копья. Лезвие меча глубоко вонзилось в древко, и острие копья уткнулось в землю. Прежде чем Рефа успел понять, что произошло, его горло перерезал кинжал. На тунику хлынула горячая кровь. Инстинктивно бросив копье, Рефа попятился, шатаясь и прижимая руки к горлу в тщетной попытке закрыть рану. У него закружилась голова. Оглядевшись, он увидел, что все его товарищи уже лежат. Один не шевелился, двое других корчились, получив смертельные раны. Рефа попытался закричать, поднять тревогу, но в его разрезанном горле раздалось лишь бульканье. Он зашатался, у него потемнело в глазах. Последним, что он ощутил, было чувство вины за то, что он не выполнил долг, не защитил своих товарищей в лагере. Прижимая одну руку к горлу, он выхватил из-за пояса кинжал и, спотыкаясь, ринулся на коренастого погонщика. Тот с легкостью увернулся от его удара и подставил ногу. Рефа рухнул ничком. Попытался встать, но силы уже покинули его. Он лежал, хватая ртом воздух и истекая кровью.
– Не рыпайся, ублюдок, – сказал Макрон, с силой наступив ногой на запястье бунтовщику. Пальцы Рефы разжались, выпуская кинжал. Макрон отбросил кинжал ногой в сторону, сделал шаг назад и огляделся. Метелл был занят тем, что пытался вытащить меч из спины одного из поверженных, а Цимбер снова ударил по голове мешком-дубинкой другого, который попытался сесть. Бунтовщик потерял сознание и со стуком рухнул. Катон уже шел назад с места боя, высоко подняв меч и размахивая им из стороны в сторону. Это был сигнал к наступлению для когорты. С вершины холма блеснул полированный металл, на сигнал ответили. Катон лишь надеялся, что этого не заметили бунтовщики, те, что в лагере. Убрав меч в ножны, он повернулся к остальным.
– Берем их копья. Тела бросаем под мост. Метелл, отведи мулов к домам так, чтобы их не было видно из лагеря.