Главарь бунтовщиков осознал опасность и приказал ближайшим к нему воинам сомкнуться. Римляне врубились в бунтовщиков, толкая их щитами. На месте остался лишь гигант-астуриец, с рыком толкнув римлянина, осмелившегося стать на его пути. Гвардеец упал навзничь. У Катона не было времени обходить упавшего, и он споткнулся, зацепившись калигой о плечо гвардейца. Взмахнув нижним концом штандарта вперед, он устоял, став на колено прямо перед вражеским воином. С торжествующим ревом астуриец вырвал штандарт из руки Катона свободной рукой и высоко поднял, чтобы увидели все его товарищи.
Этот триумф стал его последней ошибкой. Взбешенные гвардейцы набросились на него все разом, чтобы не допустить позора, потеряв в бою штандарт. Сразу четверо гвардейцев принялись бешено рубить и колоть его мечами. Не в состоянии отбивать все удары одновременно, астуриец отступил на пару шагов и начал оседать. Из его рта брызнула кровь. Но напавшие на него продолжали безжалостно добивать его, глубоко вонзая в него мечи. Астуриец упал на колени. Катон подошел к нему и разжал его пальцы, вырывая штандарт.
Потеряв своего вождя, бунтовщики замешкались. Прежде чем они успели что-либо сделать, их вытолкнули из каре и сомкнули строй.
Каре продолжало пробиваться ко второй стене, туда, где стояли остальные гвардейцы когорты, ощетинившись копьями, как фаланга. Воины Пульхра уже поднялись на стену, и некоторые из них уже метали во врагов, окруживших Катона и его гвардейцев, снаряды пращей. Но прежде чем они добрались до стены, зазвучали горны с надвратной башни первой стены, занятой врагом. И бунтовщики сразу же начали отходить. Поредевшее каре римлян ускорило шаг и подошло к остальным центуриям когорты, смыкаясь с ними. Центурия Порцина первой отошла за стену, затем отошла центурия Петиллия. Окровавленные гвардейцы, которым пришлось защищать пролом, а потом пробиваться через ряды врагов, отступили последними. Ворота накрепко закрыли. Катон отдал штандарт одному из воинов второй центурии и поднялся на стену с Макроном и остальными командирами.
Бунтовщики не пытались возобновить штурм, опершись на оружие и отдыхая. Некоторые взялись уносить раненых.
– А что они теперь собрались делать? – поинтересовался Петиллий. – Почему они остановились?
– Возможно, запал потеряли, – предположил Порцин.
– Это уж вряд ли, – сказал Макрон. – Гарантирую, у Искербела для нас еще сюрприз есть.
Катон почувствовал, как руки и ноги начинают дрожать от усталости и нервного напряжения боя. Крепко схватился за деревянный брус на стене, чтобы скрыть дрожь в руках, и попытался предугадать намерения противника. У него на глазах ряды бунтовщиков расступились, когда от надвратной башни к ним поехал всадник. Катон узнал Искербела. Вражеский вождь спешился и прошел несколько шагов по телам воинов, своих и римских. Затем остановился и стал на колени. Подхватил лежащего на земле под руки и под колени. Хотя до них было не меньше сотни шагов, Катон был уверен, что это гигант-астуриец. Друг Искербела, по которому он теперь горевал. Несмотря на всю тяжесть положения, в котором оказался он сам и его воины, Катон молча посочувствовал противнику.