о том, чтобы она обрушила свой гнев на Рим и воодушевила поклоняющихся ей жечь и убивать захватчиков, скинуть их обратно в море.
На некотором расстоянии впереди из таверны вышли несколько молодых парней, посмотреть, в чем причина шума. Поглядев на них, Искербел заметил изящные туники и чисто выбритые щеки и понял, кто это. Отпрыски богатых семей, которые давно связали свою судьбу с завоевателями, с радостью перенимая римскую манеру одеваться и вести себя. У некоторых в руках были керамические бокалы, и один из парней поднял бокал, чтобы сказать тост.
– Смерть убийцам! Смерть Искербелу, говорю я!
Его товарищи с тревогой поглядели на него, но не все. Остальные присоединились к тосту, насмехаясь над идущим в их сторону приговоренным. Толстая женщина мгновенно развернулась и, подобрав подол потрепанной столы, ринулась вперед по тротуару. Закатила вожаку хмельной компании пощечину широкой мясистой ладонью.
– Дурак пьяный.
Парень, быть может, был и выпивши, но не пошатнулся от удара, а только тряхнул головой. Сжал правую руку в кулак и ударил женщине в лицо, сломав ей нос. Из ноздрей женщины потекли алые струи.
– Рот закрой, мегера. Если не хочешь присоединиться к своему дружку, когда его будут распинать.
Женщина прижала к носу ладонь, увидела кровь и, оглушительно визжа, ринулась на парня, размахивая кулаками.
– Вы ублюдки! Ублюдки! Досуха нас высосали!
Она вопила так громко, что люди поблизости умолкли и поглядели в ее сторону. Мгновенно поняв причину ссоры, ринулись к таверне и набросились на молодых парней, которые стали для них живым символом всех их несчастий. Мелькали кулаки, люди таскали друг друга за волосы и пинали ногами, осыпая оскорблениями. Драка тут же выплеснулась и на дорогу, ту, по которой вели приговоренного. Центурион остановился и резко выдохнул.
– Зашибись… этого мне не хватало.
Отдав цепь одному из воинов, он перехватил покрепче посох из лозы.
– Пока проходим через все это, держать плотный строй. Чтобы никто не пролез, ясно? Если кто с дороги не уйдет, бейте, но не колите копьями. Они и так уже разозлились, так что не давайте им повода напасть. Все поняли? Строй сомкнуть, вперед марш.
Показав вперед посохом, он зашагал медленно, но уверенно. Когда отряд приблизился к куче дерущихся, центурион поднял посох.
– Прочь с дороги! – рявкнул он.
Однорукий мужчина нервно глянул на него и спешно отошел в сторону, но остальные продолжали драться, не обращая внимания ни на что.
– Дело ясное, – пробормотал центурион. Взмахнул посохом и ударил им по плечам ближайшему из дерущихся. Мужчина крякнул от боли и дернулся, а затем скрылся в толпе. Центурион снова ударил посохом, ткнув узловатым навершием женщине в зад. Та рухнула на колени. Центурион оттолкнул ее свободной рукой и шагнул на освободившееся место. Хватило еще пары ударов, и горожане, осознав опасность, попытались уступить центуриону и воинам дорогу. Ауксиларии шли следом, сомкнув щиты и расталкивая ими дерущихся. Искербел изо всех сил старался удержаться на ногах в этой толчее. Миновав толпу дерущихся, они вышли на перекресток, и Искербел краем глаза заметил какое-то движение. Поглядев на улицу, которую они пересекали, он увидел небольшую группу людей в темно-коричневых плащах, которые пробежали по параллельной улице, и тут же исчезли.