Ого, подумал Миша. Каждый раз.
— Сколько же тебе было? — этот вопрос его действительно интересовал.
— Мне было шестнадцать лет. И я не жалею.
— Лийка, а ты вообще о чем-нибудь жалеешь?
— Пока нет. Потому что я сначала понимаю, а потом делаю. Пойдем, возьми мне мороженого.
Они протанцевали еще два раза, и Лия была молчалива и странно послушна.
Наконец сказала:
— Ладно, чему быть, того не миновать. Пошли.
— Лийка, если ты не хочешь…
— Да теперь уже какая разница. Ты что, боишься меня?
— Еще бы не хватало.
— Ну тогда пошли, — сказала она решительно. — Видишь, все уже как смотрят. Только и ждут, пока мы пойдем. Еще немного — закричат «Кисло».
— Почему не «Горько»?
— Потому что не свадьба, — ответила она с тихой яростью. — Веди давай.
Дома они долго и яростно боролись на диване в его комнате. То тихо целовались, то он принимался ее штурмовать, а она отчаянно защищалась, словно вообще забыла, почему тут оказалась, словно это у нее был первый раз, а не у пыхтящего Миши. Фонарь светил в окно, Миша проклинал себя и готов был отступиться, но смешно, смешно же, в конце концов! Лийка, бормотал он, ну почему? Она молчала и отворачивалась, потом целовались снова, потом начинался новый штурм, и Миша уже боялся, что, если до дела все-таки дойдет, он будет к этому моменту ни на что не способен. Сначала она еще улыбалась, он шутил, теперь оба молчали, и лицо ее было все угрюмее.
— Миша, — сказала Лия вдруг трезвым спокойным голосом. — Давай ничего не будет.
Он опешил и замер.
— Сейчас не будет, — добавила она. — Потом, может быть. Давай будет потом. Пусть у нас какое-то время будет это на потом.
— Ага, — сказал Миша, стараясь выровнять дыхание. — Морковь перед носом осла.
— Миша, — сказала Лия и замолчала. Некоторое время они лежали, не шевелясь.
— Теперь ты должна сказать, что я очень хороший.
— Но ты действительно хороший. Просто я знаю.
— Что же ты знаешь?
Лия села.
— Я действительно иногда знаю, — она словно оправдывалась, и потому он не мог даже рассердиться на н ее по-настоящему. — Ты хороший, и я хорошая. У нас может быть когда-то, потом, и будет. Когда ты уже будешь не такой хороший, а я тем более. Но понимаешь… Как это сказать. У тебя есть плохая девочка или должна быть, но думаю, что уже есть. Ты уже знаешь ее. И она плохая. И у вас все будет. Вам будет что делать вместе, понимаешь? А нам пока нечего. У тебя сначала должна быть она.
— А у тебя кто?
— Может быть, никого. Я не знаю. Но потом будет лучше, правда. Я же не говорю тебе нет. Я же не пошла с Горецким. У меня это было уже, и хватит. Просто потом это может быть так хорошо, что сейчас не надо портить. Может быть, потом… когда мы будем готовы, не знаю… может быть, от нас родится кто-то невероятный.