— Спасибо, — успела крикнуть Дюймовочка, пряча рисунок в карман фартука.
***
В смотровой комнате собрались избранные. Макар и Надежда вошли в их число. Галатея и Исида, Гугл и Бай-юрн, Сапфир и Крошка Пиу — вот и все, кто присутствовали на просмотре.
Дверь, закрытая перед носом вездесущей Окси, вызвала на ее губах кривую усмешку, и ехидное «Да не больно и хотелось!».
Сначала Макар не понял, почему созерцание рисунка, накорябанного на клочке бумаги, назвали «просмотром». Собственно и смотреть была не на что. Две фигуры, одна из которых была в джабе, стояли по обе стороны от порога, держась за руки. Их лица были обращены друг на друга. Фигуру в джабе художник заштриховал, таким способом изображая туман. Вот и все.
— Значит, мы правильно рассчитали срок соприкосновения. Туман опустился на Кимбу, — удовлетворенно заметила Исида, складывая бумажку в несколько раз.
Гном между тем перенес с тумбочки на стол всем известную шкатулку, из которой Исида извлекла чашечку. Уложив в нее рисунок, ведьма щелкнула по фарфору кончиком ногтя. Сноп искр, похожий на бенгальский огонь, вырвался вверх, и все присутствующие закрыли глаза. Макар последовал их примеру.
Он увидел чужую Заставу, по которой торопливо шли две подруги. Их сопровождал Кроха Юнг.
Макар почему-то не ожидал, что и там будет кафе. Правда, совсем не похожее на «Приют проходимцев». Помещение, увешанное яркими коврами, с расставленными по кругу низенькими столами и мягкими диванами, на которых сидели люди, на турецкий манер поджав ноги, как минимум тянуло на ресторан. Посетители пили из огромных кувшинов, стоящих на полу, в которые были опущены длинные гибкие трубочки. Играла музыка, и танцовщица в экзотической одежде, похожей на оперение золотого павлина, исполняла медленный танец, красиво изгибаясь и выставляя в разрез то одну ногу, то другую. Все в ней было совершенно. Плавные линии тела, удивительное лицо, пленяющее своей красотой, темные волосы, гладкой волной спускающиеся до середины бедра. Но более всего поражали глаза — лучистые, ясные, непередаваемого сливового цвета. «Как у нашей Мурилы», — подумал Макар.
Петра лишь мельком взглянула на танцовщицу, и еще крепче ухватилась за ладонь подруги.
Кроха Юнг открыл резную дверцу, за которой клубится белый туман. Мурила чуть помедлила, потом шагнула в это молоко, и если бы на сцепленные руки, можно было бы подумать, что Петра осталась совершенно одна. Было заметно, что она сильно волнуется. То закусывает губу, то начинает убирать с лица волосы, которые не заплела, следуя давней привычке прятаться за ними. А теперь они мешали.