— Мурила? — тихо позвала она. Хотя ладонь подруги была в ее руке, молчание беспокоило. Петра и хотела узнать, что с Мурилой происходит, и в тоже время боялась отвлечь подругу. Но разве с туманом разговаривают молча?
— Может, вы присядете?
А Петра уже и забыла, что рядом с ней стоит Кроха Юнг, поэтому вздрогнула от его вопроса. Только повертела отрицательно головой, и вновь погрузилась в ожидание, вперив взгляд в туман, который хотя и клубится близко, ни на волосок не перелез за порог.
Вдруг из тумана донесся певучий голос Мурилы:
— Нет, я не отпущу ее руку.
Видимо собеседник Мурилы что-то отвечал, но его голос не был слышен.
И опять девушка возразила:
— Нет человека, душа которого чище и светлее, чем у Петры. Я не оставлю ее. Мы вместе пришли в Кимбу, вместе и уйдем.
Опять пауза.
— Если таково условие, то я выбираю уродство. Я не буду молиться на божество, дарующее благо одним за счет слез других.
— Мурила, — подала голос Петра. — Отпусти мою руку. Ты так долго ждала чудесного превращения. Туман испытывает тебя, я уверена.
— Нет, Петра, — донесся голос Мурилы, — он шепчет, что я стану красивой, как только откажусь от нашей дружбы. И если я нарушу клятву, то вновь превращусь в монстра.
Небольшая пауза, во время которой Петра попыталась высвободить свою руку, но птичья ладонь цепко ее держала.
— Нет, — Мурила опять возражала туману, — я не хочу жить в мире, где всех, кто носит джаб, намеренно делают изгоями, ставя травлю условием получения красоты. Я ухожу! Я не принимаю твою игру.
И она показалась на пороге.
— Что ты наделала? — заплакала Петра, принимая подругу в объятия. — Ты обрекла себя на вечное ношение джаба…
— Петра, у меня есть ты, — Мурила тоже плакала. Обе опустились на пол. Из-за пережитого напряжения их не держали ноги. — Давай уйдем отсюда. Зачем мне этот страшный мир?
— А у меня есть ты. Я благодарна тебе, но боюсь, что когда-нибудь ты пожалеешь о своем решении.
Петра достала из кармана платок и передала его Муриле. Та, промокнув глаза, которые горели ярче звезд, поднялась.
— Как ты говоришь? К черту тех, кто не понимает, что не в красоте счастье? Пойдем, подруга, домой. Там ждут те, кто любит нас без всяких условностей. Гугл, Бай-юрн, Крошка Пиу…
— Надежда, может быть, чуть-чуть Макар…
— Хочь-убей, я уверена, тоже любит, хоть и скрывает…
— Ты забыла Окси назвать. Она уж точно ценит душу выше красоты, — обе рассмеялись, не заметив, что на них смотрят те, кто сидит на мягких подушках и пьет из высоких кувшинов. Танцовщица, уже другая, перестала красиво изгибаться. На их лицах появилось брезгливое выражение.