– Ты почти десять лет за ним гоняешься.
– По-моему, я ничего не сказал, – выдохнул густой дым Сергей.
– Но тебя что-то насторожило.
– Он так не работает. Слишком много следов: укус на плече, вода в бокале, нож этот, да еще и с бруском – непонятно к чему. А он, словно волк, – Сергей со злостью отшвырнул сигарету в сторону. – Чертов санитар леса.
– Санитар он и есть Санитар. Не зря ты его так прозвал.
– Да какая разница, как его называть? Человек не имеет права убивать других лишь потому, что видит в них плохое.
– Серег, а может это просто…
– Ага, еще скажи бытовуха! У него никогда не было таких явных косяков. Точнее сказать, вообще косяков не было. Ублюдок не оставляет следов. Действует всегда по-разному и не только в нашем городе. У маньяков есть привычки, почерк, мотив. У этого вообще ничего! Есть только наша с тобой догадка о том, что все его жертвы, о которых мы знаем, либо выродки, либо… выродки! Под его критерий подойдет даже младенец, написавший на рясу священника во время крещения.
– Может, его вообще не существует, и он живет только в твоей голове? Висяки ведь всегда были. Чего их валить на какого-то неуловимого безумца? Может, эту подругу завалил ее муж? Его, кстати, пока не нашли.
– Вариант с мужем тоже нужно проработать. Чем черт не шутит? А вдруг ее муж и есть этот убийца, а? Мы чего-то не видим или не понимаем. Если это и впрямь Санитар, то он явно что-то задумал либо расслабился. Сань?
– Да.
– Подними по ней все. Я хочу знать даже самые пошлые и извращенные ее фантазии, если они у нее были. И всю информацию ко мне на стол. Разыщите близких и родных, в первую очередь супруга. Узнай, где работала, какие отношения были с коллегами, с друзьями, что о ней думали окружающие. Узнай даже то, что она сама думала о себе. Хоть труп ее в морге допроси, но выясни все! Саша, не подведи меня, а то пришлют сверху какого-нибудь плохого дядьку нам с тобой в помощь. Ты меня понял?
– Постараемся.
– И уведите отсюда этих журналистов! Вон опять один стоит, что-то пишет! Пошел вон отсюда! – проорал со второго этажа следователь.
Сашок склонился вниз, глядя, как человек с блокнотом не спеша поправил воротник и, немного сгорбившись, отошел в сторону.
Глава II
Цивилизация концентрируется в больших городах;
самоубийство тоже.
Э. Дюркгейм
Дневной свет проникает в комнату сквозь открытое настежь окно, режет лучом помещение. В этом свете даже лениво поднимающиеся вверх пылинки кажутся россыпью бриллиантов. Я сижу на кресле и читаю книгу. Мне двадцать три года, но кажется, что я уже познал весь мир и понял смысл жизни. Я молод и глуп. Теперь эти воспоминания заставляют меня улыбаться. И это редкость.