— А теперь послушайте меня, мистер Собачье Дерьмо, — по-дружески обратился Эндрюз к гостю. — Если вы еще хоть раз попытаетесь обвести меня вокруг пальца, я оставлю от вас мокрое место.
Клеменз отодвинул молочник и принялся тщательно размешивать чай. В воцарившейся на время могильной тишине методичное позвякивание ложки о керамическую чашку производило не меньший эффект, чем грохот молота о наковальню.
— Боюсь, я чего-то недопонимаю, — сказал наконец Клеменз.
По-прежнему испепеляя фельдшера взглядом, Эндрюз откинулся на спинку кресла.
— В семь ноль-ноль я получил ответ на свой рапорт. Между прочим, насколько мне известно, это вообще первое совершенно секретное сообщение приоритета высшего уровня, полученное на Фиорине. Эта планета не удостаивалась такой чести даже тогда, когда здесь работали шахты и обогатительные фабрики. И знаете почему?
Клеменз отпил глоток.
— Чтобы избежать запаздывания во времени, сообщения приоритета высшего уровня посылают через субпространство. Это стоит недешево.
Эндрюз кивнул.
— Больше, чем мы с вами видели за всю свою жизнь.
— А при чем здесь я?
— Все дело в этой женщине, — не скрывая беспокойства, объяснил Эндрюз. — Нам приказано смотреть за ней. Нет, не просто смотреть. Мне совершенно недвусмысленно дали понять, что во всей Вселенной нет ничего важнее. У меня создалось такое впечатление, что никто не будет возражать, если весь наш комплекс провалится в черную дыру, только бы к моменту прибытия спасательной бригады эта женщина была жива и здорова.
— Почему?
— Я надеялся, что вы ответите на этот вопрос.
Начальник колонии внимательно следил за каждым жестом Клеменза, а тот медленно опустил чашку на стол.
— Сэр, полагаю, настало время, когда мне нужно быть абсолютно откровенным. — Эндрюз нетерпеливо подался вперед, а Клеменз извиняющимся тоном продолжал: — Так вот, совершенно честно заявляю, что я ни черта не знаю.
На минуту снова воцарилось молчание. Эндрюз заметно помрачнел.
— Хорошо, что вы находите нашу беседу смешной, Клеменз. Я рад, что смог немного развлечь вас. К сожалению, не могу того же сказать о себе. Вы представляете последствия такого сообщения?
— Вас скрутят в бараний рог? — вежливо осведомился Клеменз.
— Всех скрутят в бараний рог. Если с этой женщиной что-то случится, всем нам оторвут головы, все мы узнаем, что такое настоящий ад.
— В таком случае нам не о чем волноваться. Мы даже не заметим наказания, потому что уже живем в аду.
— Можете упражняться в остроумии, сколько вам заблагорассудится. Впрочем, думаю, у вас поубавится красноречия, если случится что-то непредвиденное и кое-кому увеличат срок.