— Эй, в чем дело? У тебя затруднено дыхание? Я могу…
Чужая тварь в мгновение ока оторвала Клемензу голову и отшвырнула ее прочь. И даже после этого Рипли не закричала. Она хотела, пыталась, но так и не смогла издать ни звука.
Тварь оттолкнула истекающее кровью, обезглавленное тело Клеменза и уставилась на Рипли. Уж лучше бы у этого чудовища были глаза, подумала Рипли, а не какие-то неведомые визуальные рецепторы. Тогда можно было бы заглянуть ему в глаза, как бы страшен ни был его взгляд. Где-то она читала, что глаза — зеркало души.
Но у чужой твари не было ни глаз, ни — скорее всего — души.
Рипли охватила мелкая дрожь. Прежде она спасалась от тварей бегством, сражалась с ними, но в закрытом лазарете, напоминавшем сейчас гробницу, некуда было бежать и нечем сражаться. Все было кончено. Рипли даже почувствовала облегчение. По крайней мере теперь не будет ни ночных кошмаров, ни пробуждений в холодном поту на неведомых планетах. Будет только тишина.
— Эй, ты, пошел отсюда! — вдруг заорал Голик. — Слушай, развяжи меня. Я тебе помогу. Мы убъем всех этих ублюдков.
Исчадие ада медленно повернулось мордой сначала к Голику, потом снова к женщине, неподвижно сидевшей на койке. Одним прыжком оно взлетело к потолку, ухватилось гибкими пальцами за край того же вентиляционного отверстия, из которого вылезло минутой раньше, и исчезло. Сверху до Рипли донесся дробный перестук. Эти звуки становились все тише и тише и скоро стихли совсем.
Рипли не двигалась. Итак, с ней ничего не произошло. Чудовище ее не тронуло. Правда, в сущности, она ничего не знала о чужих тварях. И все же, что ее остановило? Может, эти твари не нападают на больных? Или ее остановил крик Голика?
Рипли не знала, радоваться тому, что она осталась в живых, или нет.
В столовой перед строем своих подопечных стоял Эндрюз. Он молча изучал их лица, на которых читалось любопытство и ожидание. Тем временем Диллон готовился к традиционной молитве.
— Всем встать, приготовиться к молитве. Восславим Господа.
Заключенные беспрекословно повиновались и приняли подобающие богослужению позы. Диллон продолжал:
— О Боже, дай нам силы все претерпеть. Сознаем, что мы всего лишь жалкие грешники в твоих руках. Да не разорвется круг до назначенного часа. Аминь.
Кверху взметнулись сжатые в кулак руки, после чего заключенные сели. Диллон обвел их взглядом и резко сменил тон:
— Что за бардак вы устроили? Обгадили всю колонию! У нас произошло убийство! У нас изнасилование! Наши братья попали в беду, а вам наплевать! Я не потерплю больше такого свинства! В беде надо держаться вместе.