— Я ждал тебя, как же я ждал тебя!
Арис ощутила, как предательская дрожь желания снова завладела ее телом и умом. Все ее разговоры с самой собой, что все прошло, тут же превратились в пепел. Единственное, чего ей хотелось, — отдаться этой страсти прямо здесь и сейчас. И Мадрук, почувствовав это, стал срывать с нее одежду, и через несколько мгновений она уже лежала на широкой скамье его повозки, застеленной леопардовой шкурой. В его напоре была страсть изголодавшегося самца, желание взять ее прямо здесь и сейчас. Борясь с самой собой, последним усилием воли она оттолкнула его.
— Не здесь! Не так! — прошептала она и, уже переведя дух, мягко сказала: — Я не могу!
— Да, — усмехнулся он, — ты же ушла в воздержание и копишь энергию, чтобы привлечь свою любовь.
— Откуда ты знаешь?
— Илий рассказал мне.
— Да! Я хочу привлечь свою любовь! — с вызовом подтвердила она.
— Я понимаю, тебе нужен рядом мужчина, а я рядом быть не могу.
— Да, я знаю. Как Тайра, как малыш?
— Замечательно. Тайра вся погрузилась в материнство и, по-моему, очень счастлива! Я приказал поселить нас рядом.
— Зачем?
— Чтобы чувствовать твое дыхание за стеной!
— Постараюсь дышать как можно громче! — пообещала Арис. — Как я помню, гостевые домики стоят достаточно далеко друг от друга. Думаю, нам пора идти! Скоро начнется ритуал очищения огнем!
— Да, иногда нам нужно пройти через огонь своего опыта и позволить этому огню преобразовать нас.
— Есть опасность, что этот огонь может испепелить нас.
— Все может случиться, но пока желание испытать это сильнее страха сгореть в этом. Увидимся на ритуале.
Мадрук сел в свою повозку и так же быстро умчался.
Правитель
Он сам не понимал, что с ним происходит. Стоило увидеть Арис и ощутить ее рядом с собой, как все его обещания самому себе тут же забылись. Он и сам не понимал, чего в этом было больше: желания почувствовать свою мужскую власть или желания что-то понять про себя, познать свои глубины, позволить проявиться тому, что так долго было подавлено, находясь под всяческими запретами, созданными им самим. С Арис все эти запреты таяли, как тает снег под солнечными лучами, и все, что томилось внутри, вдруг начинало буйно расцветать. Мадрук не понимал, почему его это тревожило и в то же время влекло. Может, потому, что с Арис ему не надо было притворяться кем-то, играть роль, и независимо от его воли и где-то даже его желания он становился самим собой, таким, каким он был под сковавшими его льдами чужих ожиданий и собственных правил. И то, что таилось в глубинах его существа, прорывалось в его необузданном желании ее. Эта страсть была не только страстью к женщине, скорее эта была страсть к жизни, желание действия, будоражащая сила созидания, спонтанность и свобода. «Может, — поймал себя на мысли Мадрук, — именно то, что рядом с Арис я чувствую свободу быть самим собой, так и влечет меня к ней?» С другими ему приходилось проявляться так, как от него ожидали, а Арис принимала и восхищалась им таким, какой он был, истинным.