– Но, понимаешь, тут дело не в Иксе, как мне кажется, – сказал он.
– В нем, – возразила Зоя с досадой. – Я брата знаю.
Руфус покачал головой, и его недоделанные дреды мотнулись туда и обратно. Такое упорство было странным. Насколько Зоя знала Руфуса, тот не любил конфронтации и плыл по течению, куда бы это течение ни направлялось.
– Послушай, он говорил об Иксе. И, вот честно… По-моему, его отъезд задел тебя гораздо серьезнее, чем Джону. Он Джоне понравился, ага. Ему обидно, что он смылся, ага. Но вот это все – слезы, и ступор, и отказ выходить из дома – это все гораздо глубже. У этого корни, как у чертова дуба. Тут дело в чем-то другом.
Дверь открылась. Джона застыл у порога. На нем были ботинки, что могло говорить о чем-то… или ни о чем.
– Я хочу с тобой поговорить, – сказал он Зое. – У меня вопрос.
Он был всего в шаге от внешнего мира. Налетевший ветер тряхнул створку двери.
– Я тебя не слышу, – ответила Зоя. – Подойди ближе.
Руфус покачал головой и наклонился к ней.
– Не надейся, – прошептал он. – Я уже это пробовал.
Зоя его игнорировала. Почему он вообще еще здесь, а не уехал? Она ждала, чтобы брат ей ответил.
– Нет, – заявил Джона. – Я знаю, чего ты добиваешься.
– Ничего я не добиваюсь, козявка. Я просто тебя не слышу.
Руфус отвернулся, словно ему не хотелось видеть, что будет дальше.
– Он просто не готов, – буркнул он. – Ты играешь с огнем.
– Прекрати, Руфус, – прошипела в ответ Зоя. – Ты ему не сестра.
Джона недоверчиво смотрел на них.
– Мне надо поговорить с тобой, Зоя, – повторил он. – Из-за моего вопроса.
– Просто выйди на лестницу, – предложила она. – Сможешь потом сразу вернуться.
Вэл положила руку Зое на плечо.
– Может, Руфус прав? – спросила она.
Зоя бросила Вэл выразительный взгляд: «И ты туда же?» – и снова сосредоточилась на Джоне. Он прижался к двери, и волосы у него разлетелись веером.
Он чуть подвинул створку вперед.
«Давай, молодец, – подумала Зоя. – Давай, сделай уже, говнюшонок!»
Он снова ее закрыл.
– Ты хочешь меня обмануть, – сказал он.
– Нет, козявка.
– Не зови меня козявкой, когда обманываешь.
– Послушай, если ты не можешь выйти на лестницу на пару секунд, то поговорим попозже. Значит, твой вопрос не настолько важный.
– Я хочу спросить…
– Потом, Джона.
Она ненавидела вредничать, но кому-то надо было проявить с мальчишкой твердость, чтобы он не превратился в затворника. Когда человек боится воды, разве его не положено скидывать в бассейн? Разве не так принято делать? Если не так, то должно быть так.
– Ты перестала называть меня козявкой, – возразил Джона, – значит, ты и правда хотела обмануть меня. Раньше ты меня не обманывала.