Листок наконец вернулся. Джона снова миллион раз его сложил.
«ПочемУ мы оставили его там внизУ? – говорилось там. – Это Ужасно, и я волнУюсь, что емУ холодно».
Зоя перевернула листок. Вторая сторона была чистой, но от множества изгибов начала рваться. Она написала еще одну записку. Она давала обещание Джоне – и себе. Она ни на секунду не задумывалась. Слова просто вылетели из нее.
«Козявка, – написала она. – Я заставлю полицейских найти папино тело – или сама спущусь в ту пещеру и его найду. Клянусь всем святым. И если я не смогу сама достать оттуда папу, я по крайней мере позабочусь, чтобы ему не было холодно. Я ОТНЕСУ ЕМУ ОДЕЯЛО».
Она написала это огромными буквами и даже поставила подпись, дату и нарисовала себя как супермена в плаще и с большими бицепсами.
Джона открыл дверь с радостным и смущенным видом. Глядя ему за спину, Зоя заметила, что он так энергично прыгал на своей божьей коровке, что кровать отъехала от стены.
* * *
Спустившись вниз, Зоя попросила Руфуса побыть с Джоной еще пару часов (ей было так стыдно за себя, что даже в глаза ему смотреть было трудно), а потом вышла из дома к Вэл, которая делала стойку на руках прямо на снегу. Вэл не допускала скуки даже на секунду.
Когда Вэл снова встала на ноги и вытерла ладони о джинсы, Зоя продемонстрировала ей листок, на котором переписывались они с Джоной. Вэл внимательно его прочла, переворачивая в нужных местах.
– Джона просто обалденный, – сказала Вэл. – Так бы и затискала его до смерти.
Зоя кивнула и прошла мимо нее к машине.
– Еду в полицейский участок, – объявила она. – Собираюсь потребовать, чтобы они достали папино тело. Хочешь со мной?
– Будет серьезная стычка? – уточнила Вэл.
– Очень может быть, – подтвердила Зоя.
– Тогда решительно хочу с тобой.
В машине они не разговаривали, а только по очереди меняли настройки радиоприемника. Зоя была вся в музыке в стиле кантри, а Вэл нравилась станция, которая запускала одни и те же четыре поп-хита снова и снова, словно какой-то эксперимент психологов. Тот же ландшафт, который по дороге домой казался таким ярким и веселым, сейчас плыл за окнами безнадежной и мертвой картиной.
Зоя припарковалась у отделения полиции и проделала тот самый «глубокий очистительный вздох», о котором вечно твердила ее мать.
– Что мне надо делать там? – спросила Вэл. – Можно играть роль? Можно импровизировать?
– Просто будь моим другом и не дай меня арестовать, – попросила Зоя.
Вэл скорчила недовольную рожицу.
– А если я захочу, чтобы арестовали меня? – осведомилась она.
– Ради этого приедем сюда в другой раз, – пообещала Зоя. – С костюмами и прочим. Годится?