– Перестань! – сказала ее мать. – Я заставила твоего отца прекратить общаться с этим человеком еще в Вирджинии, двадцать лет назад.
– Почему ты никогда мне о нем не рассказывала? – спросила Зоя.
– Потому что это некрасивая история, – ответила ее мать.
– Ага, ну а я все равно хочу ее услышать, – заявила Зоя.
Ее мать вздохнула.
Шум мотора стал громче. Икс смотрел, как грузовик появляется на дороге. Это оказался фургон – и в отличие от пикапа Стэна, который был таким же искореженным и угрюмым, как его водитель, бока у этого были покрашены так, чтобы походить на вершину заснеженной, величественной горы. Наверху была закреплена деревянная фигура медведя. Похоже, она находилась там постоянно: она смотрелась там, как царь этой самой горы. Медведь был веселый: он улыбался и махал лапой, проезжая по дорогам.
Икс ничего не понимал в транспорте, но этот фургон показался ему… дурацким. На мгновение он заглох. Выхлопная труба выкашляла дым, словно паренек, впервые затянувшийся сигаретой. Однако водитель снова запустил мотор и продолжил подъем. Икс укорил себя за то, что позволил себе отвлечься на этот фургон, и снова сосредоточил внимание на Зое и ее матери.
– Стэн был отвратительным, даже когда был совсем мальчишкой, – говорила Зое мать. – Но он мог подбить твоего отца на что угодно. Они вскрыли дом учителя. Они угнали мусоровоз. Честно – мусоровоз! И знаешь, что они с ним сделали? Поехали забирать у людей мусор. Тебе этого хватит? Можно я закончу? Пожалуйста!
– Нет, – возразила Зоя. – Я хочу услышать все.
– Не хочешь, – заверила ее мать.
Разговор ненадолго заглох.
Фургон подбирался все ближе.
– Когда им исполнилось восемнадцать или девятнадцать, их преступления стали все менее забавными, – все-таки продолжила мать. – Как будто Стэн пытался определить, насколько слаб твой отец и на что именно он может его подговорить. Некоторые вещи были настолько гадкие, что твой отец из-за них плакал. В конце концов их со Стэном за что-то арестовали… даже не помню, за что именно, я постаралась это забыть… и я выдвинула ему ультиматум: или я, или он. Мы поженились год спустя. По-моему, он взял мою фамилию не из-за такой уж большой любви – мне кажется, он сделал это, потому что был на учете в полиции. Ну что, Зоя: мне надо было тебе об этом рассказать, когда ты была малышкой? Про твоего отца? Который и без того был достаточно большим разочарованием? Или мне надо сейчас рассказать об этом Джоне? Как он, по-твоему, это воспримет?
Зоя ничего не ответила. Иксу показалось, что она плачет. Когда ее мать заговорила снова, ее голос был негромким и ласковым.