– Парень, это нигде не важнейшее решение, меняющее всю жизнь. Я ведь знаю, как может измениться вся жизнь, забыл? У меня только что отец умер.
– Извини, – смутился Даллас. – Я не хотел сравнивать это… с тем. С твоим папой. Просто, по-моему, ты крутая. И красивая. А это, типа, две самые главные вещи.
Даллас спросил, смогут ли они по-прежнему иногда проводить время вместе – как друзья, типа. Он предложил это просто и искренне. Зоя ответила – конечно. Даллас ухмыльнулся и сказал ей, что у них в школе есть другая девушка, которая ему вроде как нравится, и что он практически уверен, что если позовет ее на свидание, то она согласится. Он добавил, что Зоя, наверное, все равно для него «слишком сложная». Выяснив отношения, Даллас взялся за анкету и карандашик, которые оставили у них на столе: «Как вам у нас понравилось? Ответьте нам!» Даллас на секунду задумался и написал: «Серьезный салат-бар!» Когда Зоя ушла, он остался, чтобы попробовать устроиться там на работу.
Сегодня Зоя заехала на своем «Жуке-медляке» на парковку, которая соединяла обе школы. Из-за Джониного срыва она опоздала на час. Она забрала учебники и пакеты и захлопнула дверцу (непростой процесс, требовавший оттянуть ручку вверх и вправо, потому что как-то дверцу задела снегоуборочная машина, после чего она просела на несколько сантиметров).
В Джониной школе никто и глазом не моргнул, когда она сообщила, что он пропустит уроки по болезни. Все знали, что у Зоиной семьи настали тяжелые времена. Она сама всегда была отличницей, но в последнее время ее успеваемость ухудшилась. После этих ужасных событий ей было все труднее верить в то, что есть серьезная разница между «отлично» и «хорошо», или даже между «хорошо» и «удовлетворительно». Сегодня завуч Джоны, миссис Карпентер, спросила, как Зоины дела, с таким состраданием и с таким долгим взглядом в глаза, что Зоя убедилась, что уже ходят слухи о том, что происходило на озере со Стэном. Одному только богу известно, как исказили эту историю при пересказе.
– У меня все нормально, ага, – ответила Зоя. – А вот у Джоны… вроде как нет.
– Ну, послушай, – сказала ей завуч, – это все невероятно пугает и выбивает из колеи. Никаких инструкций на этот случай не существует. Но мы сделаем все, что нужно твоей семье. Передай Джоне от нас привет. Он сейчас с кем?
– С нашим другом Руфусом.
– С тем парнем с пилой?
– Да, – подтвердила Зоя. – Но он…
– Нет-нет-нет, я обожаю Руфуса, – поспешила успокоить ее миссис Карпентер. – Ой, это прозвучало неудачно. Он выпилил мне лося.
К тому моменту, когда Зоя дошла до своего здания, единственным уроком до большой перемены оставался испанский. Зоя сидела между Вэл и девицей по имени Минг-Ю, которая рисовала крылышки у уголков глаз, одевалась в многослойные черные вещи и во время уроков рисовала себе на запястьях пентаграммы и число дьявола 666. Минг-Ю играла на бас-гитаре в женской панк-группе под названием «Прелестный жнец» и утверждала, что она – сатанистка. В поклонение дьяволу Зоя не особо верила, но сейчас, сидя рядом с Минг-Ю, она мечтала, чтобы та действительно оказалась сатанисткой – тогда ее можно было бы подразнить.